Две жительницы села Пиксяси Ардатовского района Мордовии потеряли детей в военном конфликте
04.04.2012 12:33
Они живут в одном селе Пиксяси, на одной улице. Жизнь у каждой разная, а горе одно: они потеряли детей в очередном военном конфликте. Войны начинаются неожиданно, заканчиваются чьей-то победой, не всегда значительной, уходят в историю. А матери тех, кто погиб на ней, живут, плачут и помнят сыновей до конца дней своих.
Горе преждевременно старит и надрывает сердце, в этом мы убедились, побывав в гостях у Надежды Ивановны Косолаповой и Елизаветы Ивановны Логиновой. Мы почти не расспрашивали о детях, боясь бередить их сердца. Мы попытались взглянуть на мир их глазами, глазами матерей, в чьих сердцах не заживает рана.
29 марта Сергею Косолапову исполнилось бы 37 лет. Сейчас в школе учились бы его дети, еще полон сил и жизни был бы он сам. Пусть мимоходом, на несколько минут, пусть даже не каждый день забегал бы к матери спросить, как она тут. В свободное время поправил бы, обновил упавший забор, сам посчитал, сколько метров сетки надо купить, привез столбы. Пусть бы даже и не нашел времени на этот забор, и на внимание, но лишь бы жил на этой земле и радовался теплому солнышку, первому снегу, светлому дню. А она б незаметно жила рядом, все сердце, все дни отдавая им, внукам, которые не родились, сыну, который никогда не придет.
Дни у Надежды Ивановны похожи один на другой. Радость – звонки дочери, которая живет в Атяшеве. Из дома зимой выходит редко, только в церковь да к соседскому колодцу за водой. Тяжело куда-то ходить. Ведь там бегут из школы дети, и это не ее внуки, идут по улице мужчины – и среди них нет сына, жизнь продолжается для других. Ей же - одиночество, тишина пустого дома и воспоминания.
Старый Новый год в ее жизни - самый печальный и горестный день. 14 января – день гибели Сергея Косолапова в первой Чеченской войне. Яркой елочной мишурой она украшает портрет сына и плачет, плачет весь этот день, разговаривает с ним, винится, потому что за прошедшие 17 лет столько вспомнилось мелочей, в которых, кажется ей, обидела, обделила, недодала, недосмотрела.
Когда дети маленькими были, все старалась побольше работать, и с соседями оставляла – бежала в колхоз, на свеклу. Чтобы лишний часок провести с ними, ведь богатой не стала! А подросли – тут перестройка: денег не платили, в магазинах пусто, баловать было нечем. Просил Сережа магнитофон купить, велосипед хотел очень…
После школы поступил учиться в СПТУ. Как-то приехал из Ардатова, домой забежал.
- Мам, я весь день голодный.
- Что ж ты не купил ничего?
- Деньги жалко было тратить.
Тогда просто пожурила и накормила. А теперь это воспоминание бередит и ранит душу.
Стипендию в училище, видимо, тоже задерживали, а когда получил ее, купил себе часы и брюки. Остались те брюки новыми, не изношенными, потому что вскоре Сергею исполнилось 18 лет, и его забрали в армию.
Ушел, и даже фотографий его не осталось, не до снимков тогда как-то было не только в селе, но и во всей стране.
«Сережа, пришли хоть фотографию»,- пишу ему в армию, - вспоминает Надежда Ивановна. «Здесь не снимают», – отвечает.
Всего один этот снимок у него и остался, на котором принимает присягу.
А потом попал он в Чечню, и стал Сергей Косолапов в Ардатовском районе первым погибшим в первой Чеченской войне. Ему оставалось всего пять месяцев до окончания службы и два с небольшим месяца до дня рождения. Исполнилось бы 20.
17 лет прошло с того времени, новое поколение выросло почти до Сережиного возраста. И только материнскому сердцу нет ни успокоения, ни облегчения. Здоровья нет, давление скачет. Но как только наполнится зноем июнь и первой сладостью нальется клубника, не находит покоя. Соберется не в самый жаркий день, пойдет по ягоды, слезами умываясь. Очень Сережа такое варенье любил, других-то сладостей попробовать не успел. Всякий раз ругает ее сельская медичка за эти ягодные вылазки по летней жаре. Но все равно клубничное варенье у нее в любой год имеется. В церковь отнесет на помин, родным и друзьям раздаст и обязательно в Саранск с собой берет, когда их, матерей, в мирное время на войне потерявших детей, приглашают на общее поминание. В этот раз в декабре ездили.
Муж после смерти сына всего четыре года прожил: сердцем тяжело заболел и умер.
Ушел, и даже фотографий его не осталось, не до снимков тогда как-то было не только в селе, но и во всей стране.
«Сережа, пришли хоть фотографию»,- пишу ему в армию, - вспоминает Надежда Ивановна. «Здесь не снимают», – отвечает.
Всего один этот снимок у него и остался, на котором принимает присягу.
А потом попал он в Чечню, и стал Сергей Косолапов в Ардатовском районе первым погибшим в первой Чеченской войне. Ему оставалось всего пять месяцев до окончания службы и два с небольшим месяца до дня рождения. Исполнилось бы 20.
17 лет прошло с того времени, новое поколение выросло почти до Сережиного возраста. И только материнскому сердцу нет ни успокоения, ни облегчения. Здоровья нет, давление скачет. Но как только наполнится зноем июнь и первой сладостью нальется клубника, не находит покоя. Соберется не в самый жаркий день, пойдет по ягоды, слезами умываясь. Очень Сережа такое варенье любил, других-то сладостей попробовать не успел. Всякий раз ругает ее сельская медичка за эти ягодные вылазки по летней жаре. Но все равно клубничное варенье у нее в любой год имеется. В церковь отнесет на помин, родным и друзьям раздаст и обязательно в Саранск с собой берет, когда их, матерей, в мирное время на войне потерявших детей, приглашают на общее поминание. В этот раз в декабре ездили.
Муж после смерти сына всего четыре года прожил: сердцем тяжело заболел и умер.
За годы, что она одна, колодец рухнул, забор упал, дом обветшал. А она живет. Письма Сережины сожгла, читать их не может теперь, сердце заходится.
Глянет на улицу - там из школы бегут не ее внуки, не ее сын остановился поздороваться с мужиками…
У Елизаветы Ивановны дом утопает в необычайно красивых цветах. Этот подарил сын, этот – сноха, а самый экзотический цветок – внук. Знают, что цветы она очень любит, вот и пытаются украсить ими ее жизнь, стараются всем, чем можно, порадовать и утешить ее, перенесшую самые страшные утраты - похоронила молодыми двоих детей.
Она только вернулась из больницы: после гибели сына у нее порок сердца и перенесла 2 инфаркта, после смерти мужа - инсульт.
Дочь погибла в семнадцать в автомобильной аварии, когда поступала учиться в пединститут. Сына не стало в 27, он погиб на войне, с сестрой они были близнецами.
Иногда она смотрит по телевизору кадры, в которых показывают, как невероятно красив заново отстроенный Грозный. Город, в котором погиб ее сын. На площади Минутка Геннадий был сражен снайперской пулей, когда вытаскивал из-под огня своих бойцов, таких же 18-летних мальчишек, как Сергей Косолапов, угодивших теперь уже на вторую Чеченскую войну. Он пробыл в Чечне несколько месяцев, родителям сообщив, что уехал в командировку.
Глянет на улицу - там из школы бегут не ее внуки, не ее сын остановился поздороваться с мужиками…
У Елизаветы Ивановны дом утопает в необычайно красивых цветах. Этот подарил сын, этот – сноха, а самый экзотический цветок – внук. Знают, что цветы она очень любит, вот и пытаются украсить ими ее жизнь, стараются всем, чем можно, порадовать и утешить ее, перенесшую самые страшные утраты - похоронила молодыми двоих детей.
Она только вернулась из больницы: после гибели сына у нее порок сердца и перенесла 2 инфаркта, после смерти мужа - инсульт.
Дочь погибла в семнадцать в автомобильной аварии, когда поступала учиться в пединститут. Сына не стало в 27, он погиб на войне, с сестрой они были близнецами.
Иногда она смотрит по телевизору кадры, в которых показывают, как невероятно красив заново отстроенный Грозный. Город, в котором погиб ее сын. На площади Минутка Геннадий был сражен снайперской пулей, когда вытаскивал из-под огня своих бойцов, таких же 18-летних мальчишек, как Сергей Косолапов, угодивших теперь уже на вторую Чеченскую войну. Он пробыл в Чечне несколько месяцев, родителям сообщив, что уехал в командировку.
Хоронили его в родном селе в день рождения – 8 февраля.
После смерти дочери Елизавета Ивановна всегда носила черное, и Геннадий не раз давал маме деньги и просил, чтобы купила светлое платье.
Прошло 11 лет. В течение этого времени каждый год Логиновых навещали сослуживцы сына, приезжали в день его рождения или 23 февраля из Башкирии, Удмуртии, Чувашии, из Ковылкина. Постоянно звонят однокурсники. Один из них посвятил ему песню, другой ездил в Иерусалим и там молился о его душе, так рано покинувшей земной мир.
Жизнь продолжается. Планету колеблет как маятник, и государства вновь на грани мятежей, революций и мелких войн, в которых невосполнимые потери несут матери. Невозможно ни с чем сравнить боль их сердец, как невозможно словами описать их жизнь после смерти детей.
После смерти дочери Елизавета Ивановна всегда носила черное, и Геннадий не раз давал маме деньги и просил, чтобы купила светлое платье.
Прошло 11 лет. В течение этого времени каждый год Логиновых навещали сослуживцы сына, приезжали в день его рождения или 23 февраля из Башкирии, Удмуртии, Чувашии, из Ковылкина. Постоянно звонят однокурсники. Один из них посвятил ему песню, другой ездил в Иерусалим и там молился о его душе, так рано покинувшей земной мир.
Жизнь продолжается. Планету колеблет как маятник, и государства вновь на грани мятежей, революций и мелких войн, в которых невосполнимые потери несут матери. Невозможно ни с чем сравнить боль их сердец, как невозможно словами описать их жизнь после смерти детей.
Валентина КОНОВАЛОВА.
«Известия Мордовии»