На Родине я стал бомжом, а мог бы жить за рубежом

или как подпись в паспорте может сделать его недействительным

Мне 28. Женат, воспитываю сына, послезавтра защищаю диплом. Я люблю свою Родину, и она отвечает мне взаимностью. Сложнее дело обстоит с государством. Наши отношения всегда были довольно сложными. Да чего уж там, последние двадцать семь лет мы друг друга просто терпели. Причем мне всегда было понятно, что рано или поздно чье-то терпение лопнет. Первым не выдержало государство.

«Клеймо»

Это было в 2004-м. Я двумя годами срочной службы расплатился с Родиной (или с государством?), вернулся домой и, честно отгуляв пару месяцев, взялся за прохождение стандартных для нашего государства процедур. Первой из них было получение нового паспорта. Старый документ, полученный мною в 14-летнем возрасте, был уже недействителен. Я отчего-то нервничал. Хотя поводов вроде бы не было. Разве что очередь в райотделе была очень длинной. Но это отличительная черта нашего государства. Волнение взяло свое – расписываясь в новеньком бланке перьевой ручкой, я не удержал ее. Чернила жирным пятном растеклись по странице. Что-то мистическое почудилось мне в этом пятне. Будто кто-то поставил клеймо на моей биографии. Государство было крайне недовольно этой оплошностью. Оно посмотрело на меня строгим взглядом паспортистки и сказало: «Ладно, иди!».

Прошло семь лет. Проблем с паспортом не возникло ни разу. Я женился, и на соответствующей странице документа мне поставили штамп. У меня родился сын, и запись об этом также появилась в моем документе. Я трижды менял место работы, и ни у одного работодателя не возникло мысли, что мой паспорт недействителен. По нему мне оформляли банковские карты, по нему я платил и плачу налоги, по нему я выиграл два судебных процесса, по нему я приобретал билеты на поезда и ездил по России и ближнему зарубежью. Именно этот документ с размазанной подписью согревал мою душу во время чеченских командировок. Его доставал я из широких штанин, когда меня останавливал на темной улице милицейский патруль. Я гордился, что являюсь гражданином этой великой страны, и государство, хотело оно того или нет, было вынуждено с этим мириться. Оно пусть и не всегда охотно, но признавало меня своим. На прошлой неделе оно от меня отказалось.

Свой – чужой

- Давай оформим загранпаспорт, – сказала жена.
- Давай, – поначалу я воспринял ее слова как шутку. Как говорится, на фига мне домашние тапочки, если я ночую на вокзале?! Но с каждым днем идея нравилась мне все больше. Лежа на диване, я представлял себе, как бармен в мексиканском кабаке наливает мне текилу, как открываются передо мной двери Лувра и Колизея, как раскланиваются при виде меня швейцары в Букингемском дворце. Родина тихо плакала от ревности. С небес на землю меня снова вернуло государство. Полтора часа ожидания в банке только для того, чтобы оплатить госпошлину, – это чересчур, ведь мы идем по пути модернизации. Те, кто уже прошел этот путь, убеждали меня: уладить все формальности с первого раза – нереально. Чужой опыт – великое дело, с первого раза документы у меня не приняли, попросили прийти еще раз. Будь проклят портал «Госуслуги» с его бланками. Я исправил все недочеты, сфотографировал ребенка (он тоже захотел загранпаспорт) и вместе с ним пришел подавать документы. Супруге по причине большого количества желающих время для подачи документов было назначено на два часа раньше, чем нам. Она отзвонилась, сказала, что все прошло удачно, и пожелала удачи нам. Не тут-то было.

- Ваш паспорт недействителен (читай – мое терпение лопнуло), – сказало государство голосом сотрудницы миграционной службы. Мне даже дышать расхотелось. Только через несколько секунд до меня дошло, что дело в той самой подписи, которую я размазал семь лет назад и на которую тогда махнула рукой паспортистка. Я, тихо зверея, спрашивал, как меня женили по недействительному паспорту? Как принимали на работу? Как то? Как это? Все бесполезно.

- Я не знаю, – коротко отвечала девушка на все мои вопросы. Напоследок она пригрозила привлечь меня к ответственности за порчу паспорта и мило улыбнулась моему сыну. Дорогу до дома я помню плохо. Хорошо хоть ребенка не потерял. Я чувствовал себя привидением, фикцией, бомжом и бесправным гастарбайтером одновременно. И еще я очень жалел Родину – по-моему, она не заслуживает такого государства. Я купил пачку сигарет, хотя не курю уже год и, чтобы унять дрожь в ногах, давился горьким дымом. Шестеро таджиков, снимающих квартиру рядом с моей, смотрели на меня с таким пониманием, что я невольно проникся к ним братской любовью.

Поделись улыбкою своей

Половину следующего дня я провел в Интернете. Ну не может такого быть, чтобы я был уникален в своем несчастье, размышлял я и оказался прав. Выяснилось, что раньше меня отличиться с автографом умудрился житель Ухты по фамилии Батищев. Правда, он сделал это без помощи паспортистки, продемонстрировав при этом весьма оригинальную фантазию. Вместо того чтобы нацарапать на паспортном бланке несколько букв из собственной фамилии, господин Батищев просто нарисовал смайлик. И с этой вот улыбкой в документе Батищев заявился в московский банк и попросил выдать ему кредит. Обалдевшие от такой наглости банкиры даже направили соответствующий запрос в миграционную службу, поскольку ни в одном законодательном акте нет четкого определения личной подписи. Из миграционной службы пришел ответ. Его легко можно найти по запросу в Яндексе, я же приведу лишь выдержку из него: «С именем как средством индивидуализации физического лица непосредственно связана и его подпись, включающая в себя как правило: инициалы имени или имя полностью, фамилию (в написании которой должны ясно читаться как минимум несколько букв, позволяющих отождествлять подпись с конкретным лицом) и индивидуальные элементы (росчерки) в соответствии со вкусом и привычками подписывающегося лица…». Короче говоря, кредит Батищеву не дали на том основании, что смайлик не может являться идентифицирующим лицо средством. Ответ из миграционной службы гендиректор банка потом разослал по всем своим филиалам на тот случай, если произойдет повтор. Проецируя же смысл этого ответа на паспорт, можно отметить, что все элементы, позволяющие идентифицировать владельца документа, в моем паспорте присутствуют. Более того, эксперты-подчерковеды понимают личную подпись как «вид рукописи, имеющей удостоверительное назначение и отражающей фамилию (иногда имя и отчество) лица в виде букв, условных письменных знаков и (или) БЕЗБУКВЕННЫХ ШТРИХОВ». Проще говоря, свою индивидуальность человек волен проявлять как ему вздумается: хоть крестик рисовать, хоть палец прикладывать. Законом это не запрещено. Главное, чтобы неповторимо было. Ни слова не сказано о личной подписи и в Положении о паспорте гражданина Российской Федерации от 8 июля 1997 года – единственном документе в этой области (поправьте меня, если я не прав). В нем лишь написано, что в паспорт запрещено вносить записи, не предусмотренные этим самым положением. Но я-то ничего в свой документ и не вносил. Выходит, я стал жертвой набившего оскомину несовершенства отечественного законодательства. Но ответа на вопрос «Почему за ошибки депутатов должен расплачиваться рядовой гражданин?» я так и не нашел.

Пора по банкам

К исходу вторых суток беспаспортного существования моя спесь потихоньку пошла на убыль. Нет, я все так же был уверен в своей правоте, а точнее считал, что вина в том, что так вышло, лежит не только на мне, но отстаивать свою позицию мне больше не хотелось. Государство не любит признавать свои ошибки и очень злится, когда его тычут носом в… его неправоту. И дразнить его в данной ситуации мне очень не хотелось. Короче, я решил явиться в районное отделение миграционной службы, похристарадничать и выпросить-таки себе новый паспорт в максимально сжатые сроки. Насчет сроков – это уже не просто принципиально, но и жизненно необходимо, ибо, учитывая наши непростые отношения с государством, я всерьез опасался, что меня выдворят с территории России, как какого-нибудь китайского нелегала.

Меня приняли тепло, посочувствовали и пообещали помочь.

- Главное быстро соберите все документы и самостоятельно доставьте их сюда, потому что работники паспортного стола делают это, мягко говоря, очень медленно, – посоветовали мне.

Я все сделал как велели. Если все будут действовать с такой же скоростью, то новый российский паспорт я смогу получить завтра к вечеру, размышлял я. А там и до заграничного рукой подать. Но государство наше спешить не привыкло. Тетя в паспортном столе лениво объяснила, что мне необходимо оплатить госпошлину за бланк и пользование услугами паспортного стола. Меня удивило даже не это, понятно, что бесплатно сейчас даже кошка не чихнет. Но почему эти госпошлины нужно оплачивать в разных банках?! Все утро я резвой перепелкой бегал из одного финансового учреждения в другое, выстаивая очереди и размышляя на ходу о том, что государство, по всей вероятности, получает особое удовольствие, глядя, как мучаются, проходя эту голгофу, его граждане.

Просьбу выдать мне документы на руки сотрудница паспортного стола встретила с вызывающим равнодушием. Мол, надо тебе – вези сам. В территориальное отделение миграционной службы я вошел с улыбкой рабочего, честно отстоявшего смену за станком. Открыл дверь нужного мне кабинета и сообщил девушке, консультировавшей меня вчера по поводу неторопливости сотрудников паспортного стола, что я собрал все документы. Мол, принимайте, вот он я.

- А у нас сегодня неприемный день, приходите завтра, – спокойно ответила девушка…

…Утром следующего дня у меня подчеркнуто вежливо приняли все документы и сказали, что новый паспорт будет готов 22 июня. Сегодня во второй половине дня я снова стану полноценным гражданином своей великой Родины и своего великого государства. Похоже, наши отношения начинают потихоньку налаживаться. Не сглазить бы…

«Вечерний Саранск»