«Зачем ты пришел в мой дом?!»

Журналисты нашей газеты пообщались с пленными солдатами украинской армии

Трое украинских военных появляются возле комендатуры города Снежное под крики местных жителей «Укров ведут!». На них разорванные штаны, у них перевязанные головы, руки плотно «забинтованы» скотчем. В них уже нельзя узнать тех бравых, хорошо экипированных карателей, которые врываются в города и сёла Донецкой республики, проводят зачистки, занимаются мародёрством. Выглядят они жалко, если не сказать убого. В их глазах неприкрытый ужас. Их конвоируют несколько бойцов спецназа армии ДНР. К комендатуре без особой команды стягиваются ополченцы. «Сейчас расстреляют!» - мелькает в голове шальная мысль. «Врача! Позовите врача!» - кричат ополченцы. После этих слов все встает на свои места: мы снова вспоминаем, КТО с кем воюет.
После коротких переговоров спецназовцы разрешают нам пообщаться с пленными.

- 30-я отдельная механизированная бригада, разведвзвод первого механизированного батальона, старший солдат Олег Власюк, - представляется один из пленных с перевязанной ногой. Пуля навылет ударила его чуть ниже коленного сустава. В ноге отчетливо видны два отверстия, из которых сочится кровь. Доктор впрыскивает в одну из дырок перекись водорода, чтобы промыть рану. Молодой человек орет дурным голосом.
- Тихо, сынок! Потерпи! Больше больно не будет, - успокаивает его высокий седой мужчина в очках. - Надо немного потерпеть.
Бойца наспех перебинтовывают, вкалывают обезболивающее и разрешают нам продолжить беседу.
- Мне двадцать один год, - говорит молодой человек. - В Миусинск (именно там три бойца украинской армии попали в плен - прим. авт.) мы приехали шестого числа.
- Вам приходилось убивать людей?
- Нет, я просто водитель, я никого не убивал! Я еще ни разу не видел врага в лицо.
 Молодой человек явно испуган. Он стонет. Но непонятно от чего больше: от боли или от страха.
- Нацгвардия вместе с десантниками заставляет нас воевать! - утверждает пленный. - Мы уже давно хотели сбежать с этой войны. Один раз даже сбежали, но десантники нас поймали, дали п...ы и снова заставили воевать…
- Слушай ты его больше! - говорит кто-то из ополченцев. - Они все поют одно и то же, когда попадают в плен. При этих словах солдатик затихает, испуганно озираясь на собравшуюся вокруг него группу бойцов армии ДНР. Мы тем временем обращаемся ко второму.
- Младший сержант Жека Сергей Викторович, - представляется молодой человек с перебинтованным лицом. Пуля по касательной ударила его в щеку, вырвав приличный кусок плоти. Из дыры на лице отчетливо видна кость. Молодому человеку понадобится помощь челюстно-лицевого хирурга.
- Я разведчик, - тем временем продолжает молодой человек. Выясняется, что он тоже никого не убивал. С его слов выходит, что в плен он и его боевые товарищи попали, когда искали гражданскую машину для вывоза в госпиталь раненого жителя Миусинска. - Нас никак не готовили к этой войне. Сначала нас просто отвезли на полигон Херсонский вал, а потом посадили на поезд и отправили сюда.
- Вы не любите русских? - спрашиваем разведчика.
- Почему? - кажется, искренне удивляется он. - У меня дядя русский. И тетка русская в Уфе живет.
- Если вас вернут в расположение вашей части, вы готовы продолжить службу?
- Я домой хочу! На хрен мне эта война долбаная нужна?!
- Так чего же ты воевал? - спрашивают его ополченцы.
- Потому что у нашего командира в журнале, где ведутся записи насчет дезертиров, напротив каждой фамилии покинувшего расположение части бойца написано не «дезертир», а «сука».
- Так взял бы и пристрелил своего командира, а сам шел бы к чертовой матери домой, - не унимается мужчина с карабином. - Хочешь, я тебе покажу дом, который вы разбомбили. Там ведь дети жили!
Мы протягиваем раненым бойцам украинской армии галеты и джем из сухпайка, подаренного нам разведчиками. Странное чувство. С одной стороны, мы понимаем, что перед нами враг, а с другой - его почему-то так жалко.
- Дайте, пожалуйста, сигарету! - еле слышно произносит третий пленный, над которым колдуют сразу два медика.
- А за пивом тебе не сбегать?! - обращается к нему высокий мужчина в майке с автоматом за спиной. - Ты какое больше любишь: темное или светлое? Мы прикуриваем сигарету и молча вставляем ее в рот раненому солдату.
- Вот, посмотри, это русские журналисты, которых вы ненавидите даже больше, чем нас! - обращается к пленному юноша лет семнадцати на вид. Пленный вместо ответа еще ниже опускает перепачканную кровью голову.
- Пускай теперь ваше командование вас выручает! - кричит кто-то из ополченцев.
- Да нашему командованию на нас н…ь! - через силу отвечает разведчик украинской армии Сергей Викторович Жека.
- Если ты думаешь, что тебя сейчас расстреляют, то напрасно, - обращается к пленному один из ополченцев. - Мы нормальные люди. Но мы хотим, чтобы и вы были такими же! Зачем вы пришли в наш дом?! Пришли бы по-нормальному, мы бы с вами сидели за столом и водку пили, а вы детей наших убиваете!
- Как вы их захватили? - спрашиваем мы у бойца спецподразделения после того, как пленных уводят в медсанчасть.
- Да они на нас случайно выскочили прямо в центре Миусинска. Видать, не ожидали, что мы там. В машине их было четверо, но один погиб на месте. Насчет того что они искали машину для раненого дедушки - это вранье. Не верьте им. Все они так говорят. Боятся, что расстреляют.
- Почему же вы их не расстреляли?
- Да потому что они наших тоже в плен берут, вот и держим для обмена. Только они с нашими так не сюсюкаются, как мы с этими. Помню, когда происходил обмен телами погибших, они привозили наших мертвых ребят даже без ногтей. Все кости у них были переломаны. Представляете, что там с ними делали!..
Р.S. Уже на следующий день выяснилось, что все трое пленных служили в карательном подразделении, одной из основных задач которого было выявление сочувствующих ополченцам мирных жителей в захваченных населенных пунктах. С такими каратели поступали просто: привязывали за голову к БТРу и возили по улицам. Получив эту информацию, мы пожалели о печенье. Лучше бы отдали его детям…

Андрей Елистратов, Александр Ручинский

«Вечерний Саранск»