Евгений Стеблов: «Я избегаю играть характеры с бесовщиной»

Известный актер отмечает необычный юбилей

У Евгения Стеблова в нынешнем году юбилей: 50 лет. Но не ему, а картине, в которой ему удалось впервые заявить о себе как о ярком и самобытном актере. И не просто заявить - а громко, на всю страну - на весь тогдашний «великий и могучий» Советский Союз. Называется этот фильм просто и буднично: «Я шагаю по Москве». Но он давно уже вошел в «золотую коллекцию» российских кинофильмов. С разговора о нем мы и начали нашу беседу с известным актером.

- Евгений Юрьевич, в нынешнем году картине «Я шагаю по Москве» исполняется 50 лет. Как вы считаете, мог бы этот фильм родиться в нынешнее время?
- Не мог бы. Это Божье провидение - то, что в одной картине встретились Георгий Данелия, Гена Шпаликов, Андрей Петров, Никита Михалков, я, Галя Польских, покойный Леша Локтев и Вадим Юсов, наш оператор. Это все - Божий промысел. «Я шагаю по Москве» - это один из первых импрессионистических фильмов, фильм-настроение, потому он и стал классикой. Там нет особо навороченного сюжета, но в нем сильны атмосфера, настроение… Несколько лет назад на юбилее Георгия Данелии я опять почувствовал эту особую атмосферу. Главный человек в этой компании, конечно же, Данелия. Он сумел реализовать этот Божий промысел... Вообще, подлинное искусство - это всегда чудо…

- Расскажите, как вы попали в эту картину?
- Оказался случайно на «Мосфильме». Кстати, этот эпизод - мое появление - описан в замечательной книжке Георгия Данелии. Мы с моим однокурсником Витей Зазориным - ныне он народный артист - вышли из института, и у нас была альтернатива: пойти либо в кафе-мороженое, либо на «Мосфильм». Был в ходу такой прием: «а вдруг заметят и в кино пригласят». В итоге мы оказались на «Мосфильме». На проходной случайно столкнулись со студентом вечернего факультета, который сообщил, что на четвертом этаже в производственном корпусе снимается фильм «Я шагаю по Москве» и требуются молодые герои. Мы зашли, нам дали почитать сценарий. Я поначалу мало что понял, но сниматься очень хотелось. Потом нас показали Данелии, он распорядился сделать фотопробы - причем не мои, а Витины. Но благодаря ассистенту по актерам, второму режиссеру Лике Авербах (она, кстати, открыла и Галю Польских), фотопробы сделали и мне. И это оказалось моим звездным шансом! Когда Данелия увидел результат фотопроб, решил сделать кинопробы - несмотря на то, что артист на роль Саши был уже утвержден и даже побрит наголо! В итоге утвердили меня, а тому актеру отказали. Данелия рассказал мне об этом на 30-летии картины. Но имя актера, который в фильм не попал, он так и не назвал.

Дружба - это судьба
- Не могу не спросить о вашей давней дружбе с Никитой Михалковым… Вы познакомились с ним на съемках фильма или раньше?
- Это даже не дружба - это судьба. Я познакомился с ним в старших классах школы, когда уже поступил в юношескую студию при театре Станиславского. Он тоже был студийцем, там мы и познакомились. На съемках фильма «Я шагаю по Москве» мы встретились как приятели. Подружились мы на картине «Перекличка», а позднее, уже в середине 90-х годов, меня пригласили в город Рыбинск на выступление. У нас в семье название этого города присутствовало всегда - мой прадед по отцу Павел Стеблов был директором гимназии в Рыбинске. Помимо этого, он был главой Городской думы. А председателем дворянского собрания в Рыбинске был двоюродный дед Никиты - Сергей Владимирович Михалков, тезка его отца. Они, естественно, общались. То есть представьте - еще наши предки были знакомы! Мы с Никитой - люди одного течения: и по времени, и по взглядам на искусство…

- И по мировоззрению?
- По мировоззрению мы отличаемся, а вот по мироощущению - близки. Наша с Никитой дружба зиждилась на творческом фундаменте. Я был автором сценария его первого фильма, который он снял как режиссер еще будучи студентом ВГИКа. Когда я посмотрел эту картину, помню, даже плакал, потому что понял, что мой друг Никита - талантлив. Потом этот фильм мы показали на «Мосфильме» выдающемуся режиссеру Михаилу Ромму. Он посмотрел на нас и спросил Никиту: «А Стеблов что здесь вообще делает?» Никита объяснил ему, что я - сценарист. Тот взгляд Ромма я запомнил на всю жизнь... Артист ведь формируется из впечатлений... Когда я снялся в картине «Я шагаю по Москве», Михаил Ромм сказал, что я должен играть Достоевского. Он оказался провидцем: позже я сыграл Алешу Карамазова в театре и до сих пор играю Ростанева в «Фоме Опискине».

Находка для «Рабы любви»
- Если вернуться к вашим киноработам: у вас была необычная роль актера Канина в фильме «Раба любви». Расскажите, как вы работали над этим образом?
- Я вообще очень импровизационный человек, и мысль, как сыграть Канина, тоже родилась неожиданно. Режиссер фильма Никита Михалков видел прототипом этого персонажа одного актера отечественного немого кино. Я посмотрел фильмы с его участием и решил: раз роль небольшая, то необходим какой-то неожиданный эффект! И я наделил Канина, этого героя-любовника, тонким голосом. Придумал, что он, простудившись, потерял голос и пришел работать в немое кино.

- Где вы «подслушали» этот голос?
- Когда мы с Никитой снимались в фильме «Перекличка» - он был на втором, я на третьем курсе, директором картины был уникальный человек Николай Миронович Слезберг, бывший владелец фирмы «Тульские самовары». Все свои деньги он отдал Дзержинскому, когда советская власть укоренилась в России. И Дзержинский спросил его: «Зачем вы отдали мне все деньги, а не мотанули с ними, например, за границу?» На что тот ответил голосом, как у моего героя Канина: «Вы поляк, вы этого не поймете!» Дзержинский был поляком-католиком, а Николай Миронович - православным евреем. Для него Россия была всем. Внешне он был похож на генерала де Голля, всегда ходил во французских костюмах... Потом из-за этого голоса у меня была не одна история! Представители нетрадиционной сексуальной ориентации решили, что я играл гея - хотя я его, конечно же, не играл! В общем, стал я у них очень популярным! Бывало даже такое, что ко мне подходил очень серьезный человек и… признавался, что очень любит эту мою роль. Я сразу понимал, что он - из этой братии… А вообще роль Канина была во многом шуткой, к ней нужно было относиться с юмором…

- Есть ли у вас табу в профессии?
- Конечно. Есть нравственные ограничения. Я православный, верующий человек. Я избегаю играть характеры с бесовщиной...

- Только лишь нравственные ограничения движут вами при выборе роли?
- Вообще я всегда был смелым артистом, и у меня были только вкусовые ограничения. Мой кинематографический и актерский вкус сформировали две первые картины моего «крестного отца» в кино Георгия Данелии. Вкусовые ограничения - самые серьезные. Это то, что нам подсказывает совесть, то, что заставляет выбрать именно эту женщину, а не другую... Это то, что разрушает семьи, потому что самые серьезные конфликты - это вкусовые…

Сын Сергей выбрал свой путь
- Евгений Юрьевич, знаю, у вас есть взрослый сын Сергей. Коснулась ли вас проблема отцов и детей?
- Я счастливый отец, да и вообще счастливый человек. Бог послал мне любовь - я был счастлив 38 лет в браке с женой Танюшей, пока не овдовел. Сейчас я во втором браке, и, к счастью, у нас все тоже благополучно. С сыном Сережей у нас никогда не было непреодолимых конфликтов: и когда он был ребенком, и подростком, и впоследствии, когда он стал самостоятельным человеком.

- Сын не хотел пойти по отцовским стопам в актерство?
- Хотел и пошел. Сережа окончил актерский факультет, потом уже стал режиссурой заниматься, работать на телевидении - в компании «ТРИТЭ» у Никиты Михалкова. Сначала штатив носил, а потом стал вторым человеком в этом подразделении. Был и телевизионным режиссером, и продюсером. Окончил годичные высшие курсы режиссуры у Владимира Хотиненко. Еще студентом снялся в главной роли в фильме «Глаза» - и сразу обрел популярность, особенно у женщин постарше. Маму его играла Света Крючкова. А потом он снялся в американской версии «Преступления и наказания»… Написал Сережа и пьесу, я ее поставил, а играли в ней мы с ним вдвоем. Это было в начале 90-х. Потом он стал искать деньги на съемку картины как режиссер-постановщик. Четыре картины отработал вторым режиссером. Снял 19 серий телевизионного проекта «Кулагин и партнеры», потом полнометражный фильм - и ушел. Сначала из профессии, а потом уже из жизни мирской - в монастырь…

- Почему он принял такое решение?
- Мне сложно сказать, это его личное решение. Пока была жива его мама, моя супруга, он не решался уйти. После смерти Тани мы с Сережей как паломники ездили по христианским местам в Израиль, на меня это произвело очень сильное впечатление. И на сына тоже. Возможно, тогда он и принял окончательное решение. Сережа был женат, развелся... Он выбрал суровый монастырь, находящийся под надзором патриарха... Но это его путь, его решение. Для меня главное - чтобы мой сын был счастлив. Мне приятно, что я имею возможность сотрудничать с этим монастырем.

- Каким образом?
- Мы провели серьезную акцию в Петербурге. Если говорить мирским языком, это была масштабная музыкально-литературная композиция с видеорядом, хором, ансамблем, солистами Мариинской оперы... И я был одним из ведущих.

«Вечерний Саранск»