Краеведческий музей поддерживает связь с потомками жителей Мордовии

Полтора года назад  сотрудники нашего Республиканского краеведческого музея им. И.Д. Воронина получили письмо из казахстанского города Семей от тамошнего краеведа Бориса Светашева. Вообще-то Борис Петрович по профессии врач-педагог. А краеведение – это его хобби. Вернее, он не исследует различные трактовки исторических событий, изложенные в учебниках и прочих массовых источниках, а старается рассказать и показать современникам, как жилось обычным людям в XVIII – XIX веках, основываясь на судьбах своих предков.

Сам Борис Петрович родился, работает и живёт в Казахстане. Но с малых лет знает, что его родовые корни берут начало в Мордовии. 

- Первое знакомство с миром предков состоялось неожиданно, - вспоминает Борис Петрович. - Однажды тётя подарила мне книжку «Мордовские сказки». Я удивился: «Почему мордовские, а не русские?». Начал рассматривать книгу. Коричневая обложка, баба-яга на ней, как русская баба-яга, только вот головной убор какой-то незнакомый. Начал читать – ай, как интересно! А какие имена! Прежде таких никогда не слышал. Сразу запомнилось, что богиню леса звали Вирява. Позже, общаясь с прабабушкой, бабушкой, он узнал много подробностей о прошлом своей семьи.

«Походное свидетельство» Столыпинской реформы

- Что подтолкнуло моих предков переехать с насиженных мест в далекую, холодную Сибирь? - размышляет Светашев. - По всей видимости, события 1905 года и Столыпинская реформа.

В их семейном архиве сохранилось «Походное свидетельство», выданное 10 сентября 1907 года. Согласно этому документу, прадед Светашева по материнской линии, мордовский крестьянин Дмитрий Антонович Варламов с женой Надеждой Федоровной (в девичестве Ждановой) и детьми - Игнатом, Федором, Февронией и Натальей из села Вадовские Селищи Тамбовской губернии Спасского уезда (ныне Зубово-Полянский район) в поисках благодатной земли отправились в далекий путь. Сначала с установленного разрешения в Томскую губернию, Томский уезд, Тульскую волость. С собой взяли самое дорогое – иконы, православные книги и сшитую в 1892 году национальную женскую рубаху, головной убор и нагрудное украшение-оберег сюлгамо.

Купеческая жилка

Обосновались Варламовы в Щегловске (ныне г. Кемерово). Дмитрий Антонович отличался не только трудолюбием, но и предпринимательским мышлением. Поняв, что требуется уральскому населению, он потихоньку занялся торговлей. Торговал всем, начиная от сбруи для лошадей, заканчивая чаем. Причем сообразительный мордовский купец, дабы привлечь больше посетителей, предоставлял различные скидки - для постоянных покупателей, малоимущим. На престольные праздники делал подарки детям из бедных семей, а немощным и больным товары доставлялись прямо на дом. 

В Сибири тогда обитало немало пришлых, беглых людей. Поэтому, чтобы кто-либо не совершил поджог, не разорил дом и магазин, вечером Варламовы недалеко от входной двери оставляли нехитрую еду.

Кроме торговли, Дмитрий Антонович занимался сплавом леса, брался за производство спичек. За 10 лет Варламовы нажили неплохой капитал.

Когда старшей дочке Февронии (бабушке Бориса Светашёва) исполнилось 12 лет, родители купили ей швейную машинку «Зингер». Вскоре она обшивала не только себя, но и многочисленное семейство. В местной церковно-приходской школе училась грамоте, пению, церковным наукам. Пела на клиросе в церковном хоре. Имела способности к иностранным языкам. Общаясь с румынскими военнопленными, заходившими в магазин за покупками, выучила румынский. А в конторке родительского магазина следила за дебитом и кредитом. Именно в магазине она и познакомилась со своим будущим мужем Федором Игнатьевичем Мироедовым. У него тоже имелась собственная торговая лавка. В 1918-ом они сыграли свадьбу, а через девять месяцев на свет появилась их первая дочка Наталия (мама Бориса Петровича).

«Враги народа»

Вот только с приходом большевиков над купеческими семьями нависла смертельная опасность. В их дома врывались с обысками, громили посуду, ломали мебель, вспарывали штыками подушки и перины. Расстреливали по поводу и без: за «неблагонадёжную» фамилию, за «подозрительные» фотографии. Поэтому многие «компрометирующие» документы и фотографии Варламовы и Мироедовы просто уничтожили.

После очередного погрома красные вывели Дмитрия Антоновича на крыльцо, уже занесли шашку над его головой. Но тут, памятуя о щедрости купца, за Варламова вступился давно знавший его комиссар Горбушин.

Одно время от расправы семейство скрывалось в подполье в доме сестры Дмитрия Антоновича - Матрены Сарайкиной.

Потом Феврония Дмитриевна работала няней в госпитале при Томском университете, ухаживала за больными. Видя ее усердие и способность к медицинской профессии, опытные эскулапы советовали ей: «Вам надо учиться на врача!». Но у неё уже была семья, дети. Какая уж там учёба! 

К середине 1920-х годов над купечеством в Сибири вновь нависла фатальная угроза. И Варламовы и Мироедовы решили от греха подальше перебраться в менее обжитые края. Так постепенно переселились в Казахстан. Только старший Игнатий с семьёй остался в Кемерове, где его в 1937 году расстреляли как «врага народа».

Семейные реликвии

Несмотря не все беды и гонения, в семье сохранили верность национальным традициям. До сих пор Борис Петрович вспоминает: «Моя бабушка была хлебосольной хозяйкой и замечательной кулинаркой! Какие вкусные ей удавались пельмени, холодец, жареная рыба. А молоко из печи с пенкой! И удивительно толстые блины - я тогда не понимал, почему они не как у других». Феврония Дмитриевна потчевала родных пышными ноздрястыми пшёнными блинами – «фирменным» мордовским угощением.

И хотя весь прошлый век в документах представители семьи значились «русскими» (в непростое время это вызывало меньше вопросов), бабушка Феврония сумела сохранить и передать детям и внукам национальный дух мордвы. Они знали, что одна из родственниц прабабушки была монахиней в Дивеевском монастыре. Долгое время в семье хранились иконы и кусочек дерева из Саровского монастыря, куда совершал паломничество Дмитрий Варламов. Но самой дорогой семейной реликвией всегда оставался тот самый национальный костюм, расшитый в 1892 году сакральными мордовскими узорами. 

Многие фамильные раритеты Борис Светашев передал Семипалатинским музеям. И во многом благодаря его бескорыстному энтузиазму в Казахстане, где проживают представители более ста национальностей, теперь говорят: мордва - яркая составляющая дружного «казана наций» нашей республики. Борис Светашев признаётся, что с детства помнит, что в речи родных слышал мордовские «узорь», «сёлгомс», «аля», «тядя», «стирь»... 

- Сейчас самостоятельно изучаю мокшанский, но пока только могу составлять простые предложения и затрудняюсь с окончаниями, - сетует семипалатинский краевед.

Но сотрудникам нашего краеведческого музея он написал очень трогательное новогоднее поздравление на… родном ему мокшанском языке. А ещё Борис Петрович прислал копию уникальных документов столыпинской поры, фотоматериалы из семейного архива, принадлежавший его предкам перстень, вышитое полотенце, которому больше ста лет... 

Все вместе это сложилось в небольшую экспозицию «История одной семьи», которая сейчас разместилась в Саранске на ул. Московской, 48. 

Внук кондитера

- После переезда в Семипалатинск жилось трудно, - рассказывает Борис Светашев. - Люди умирали с голоду, с ночи занимали очередь за хлебом.  Бабушка Феврония ходила в люди, стирала, мыла, белила, работала няней в яслях. В швейной мастерской считалась лучшей швеей. Всё, что шила,  обменивали на еду. Дед пытался открыть в Семипалатинске трудовой кооператив, но работники попались никудышные. А прадед Дмитрий Антонович Варламов постепенно опять наладил торговлю, снабжал семипалатинцев бакалейными товарами. 

Дед по отцовской линии, Даниил Филиппович Светашев, тоже занимался предпринимательской деятельностью, выпускал конфеты, пряники и другие сладости. Конфеты его кондитерской фабрики «Пчелка» и «Лев Толстой» пользовались особой популярностью у семипалатинцев. Однако в начале 1930-х годов коммунисты лишили семью кондитера-фабриканта избирательного права, но хотя бы оставили в живых. 

Мила МЕЛЬНИКОВА.

«Известия Мордовии»