Линия фронта Васи Конакова
22.06.2011 16:58
Сегодня мы отмечаем особую дату - 70-летие начала Великой Отечественной войны. Это наш единый, общенациональный День памяти и скорби. По всей России пройдут торжественные мероприятия, которые расскажут молодому поколению о страшной трагедии, которую пережили наша страна и наш народ. 1418 дней длилась самая беспощадная и страшная за всю историю человечества битва, унесшая жизни 20 миллионов наших соотечественников. Но как бы ни была велика горечь потерь, основное содержание Дня скорби - подвиг нашего народа, разгромившего в Великой Отечественной войне самую сильную армию мира, освободившего от фашистского порабощения свою Родину и страны Европы.
Они живы в наших сердцах!
По данным Аналитического Центра Юрия Левады (Левада-Центр) почти 60% россиян считают 70-летие со дня начала Великой Отечественной войны самой значимой датой 2011 года. Пока мы помним героев, отдавших жизни за нашу свободу, они живы в наших сердцах!
Наша армия прошла трудный, героический путь - от Москвы и Волги до Берлина и Праги. Пять с половиной миллионов простых русских воинов, героев, спасших мир от «коричневой чумы», лежат в чужой земле - покоятся на кладбищах в разных странах Европы. И среди них - парень из Атяшевского района Василий Конаков. Сегодня мы вспомнили о нем не случайно. Незадолго до памятной даты стало известно, что ратный подвиг старшего лейтенанта Конакова вошел в историю. Его образ навсегда запечатлен в рассказе одного из самых знаменитых писателей-фронтовиков Виктора Некрасова. Не только всероссийская, но и всемирная слава пришла к нему сразу после дебюта повести "В окопах Сталинграда", опубликованной в журнале “Знамя” в 1946 году. Она была переиздана большинством советских издательств общим тиражом в несколько миллионов экземпляров, переведена на 36 языков мира. В 1957 году по повести на Ленинградской киностудии был поставлен фильм «Солдаты». Он шел во французском кинопрокате под названием «Четверо из Сталинграда». Заметным явлением в литературе стали и другие произведения Некрасова. И среди них - сборник рассказов «Вася Конаков», изданный в 1961 году.
«За Волгой для нас земли нет!»
Слово «Сталинград» вошло в лексикон всех языков мира и с той поры напоминает о битве, которая по масштабам, напряжению и последствиям превзошла вооруженные столкновения всех времен. Гитлер хвастливо твердил на весь мир: «Мы штурмуем Сталинград и возьмем его». А в ответ на это защитники волжской цитадели героически сражались под нерушимой заповедью: «Выстоять и победить!». Бойцы–сталинградцы стояли насмерть: «За Волгой для нас земли нет!» Советские воины сдержали свою клятву.
Более полугода длилась титаническая борьба за волжскую твердыню. 200 дней и ночей! Кромешный ад беспрерывной битвы. Огромное поле боя походило на вулкан! Из его кратера вырывался огонь и едкий дым, стоял нескончаемый грохот. Ночами не гасло над городом зарево… А в небе злобно выли моторы вражеских бомбардировщиков, визжали тысячи бомб, падавших на позиции защитников Сталинграда. В отдельные дни передний край 62-й армии Чуйкова, сменяя друг друга, бомбили 2500 самолетов противника. Колыхались и рушились от сотрясения, обваливались блиндажи командных пунктов. Целиком гибли КП батальонов и полков. И в какой-то момент вспыхнула Волга, вместо воды потекло сплошное пламя – хлынули бензин и нефть из горящих на берегу огромных резервуаров хранилища. Над траншеями, блиндажами и окопами стояли жар, чад, огонь… Бойцы в ходах сообщений линий обороны падали от изнеможения.
Но наши солдаты выстояли и победили! 2 февраля 1943 года историческое сражение под Сталинградом закончилось полной победой наших войск. Позорное поражение врага было триумфом силы и мощи нашего оружия.
Сталинградская эпопея не имеет себе равных, о ней написаны сотни книг, сняты десятки кинофильмов. Повесть «В окопах Сталинграда» Некрасова донесла до миллионов читателей, наверное, самую искреннюю и пронзительную правду об этой великой битве. Повесть так растрогала генералиссимуса Иосифа Сталина, что он лично внес имя Виктора Некрасова в список лауреатов Сталинской (Государственной) премии.
Война – это трудная работа
Познавший все тяготы фронтовой жизни, сам тяжело раненый и награжденный, Некрасов написал первую правдивую книгу о войне. По духу она очень близка «Севастопольским рассказам» Льва Толстого, который писал: «Вы увидите войну не в правильном, красивом и блестящем строе, с музыкой и барабанным боем, с развевающимися знаменами и гарцующими генералами, а увидите войну в настоящем ее выражении - в крови, в страданиях, в смерти». Повествование от первого лица делает рассказы Некрасова похожими на дневниковые записи, которым особенно веришь. Война - это трудная работа, это не только бои, но и тяжелый физический труд. Кроме боевых качеств, на фронте еще ценится умение выжить, приспособиться к условиям.
Вот это умение, поразительную выносливость и упорство подметил будущий писатель в одном из защитников Сталинграда - молодом старшем лейтенанте Васе Конакове. Так запал ему в душу этот плечистый, молчаливый парень с голубыми глазами, что Некрасов сделал его главным героем своего рассказа.
Кто же такой этот Вася Конаков? Простой мордовский парень из села Кулясово Атяшевского района. Отсюда в 1939 году был призван в Красную Армию. Когда началась война, Василий Конаков служил в регулярных частях на западной границе. В сельском музее хранится фотография, запечатлевшая Васю с сослуживцами как раз в тот момент. Светло и торжественно смотрят на нас из прошлого четверо молодых бойцов. Подтянутые, собранные, волевые, они будто заранее знают о том, что им предстоит впереди. На обороте фото надпись - город Малорыты, 13 июня 1941 года. Это всего в 30 километрах от Брестской крепости, ставшей легендарной благодаря беспримерному мужеству и великому подвигу ее защитников в июне 41-го. До начала этих трагических событий остается всего восемь дней.
«За Волгой для нас земли нет!»
Слово «Сталинград» вошло в лексикон всех языков мира и с той поры напоминает о битве, которая по масштабам, напряжению и последствиям превзошла вооруженные столкновения всех времен. Гитлер хвастливо твердил на весь мир: «Мы штурмуем Сталинград и возьмем его». А в ответ на это защитники волжской цитадели героически сражались под нерушимой заповедью: «Выстоять и победить!». Бойцы–сталинградцы стояли насмерть: «За Волгой для нас земли нет!» Советские воины сдержали свою клятву.
Более полугода длилась титаническая борьба за волжскую твердыню. 200 дней и ночей! Кромешный ад беспрерывной битвы. Огромное поле боя походило на вулкан! Из его кратера вырывался огонь и едкий дым, стоял нескончаемый грохот. Ночами не гасло над городом зарево… А в небе злобно выли моторы вражеских бомбардировщиков, визжали тысячи бомб, падавших на позиции защитников Сталинграда. В отдельные дни передний край 62-й армии Чуйкова, сменяя друг друга, бомбили 2500 самолетов противника. Колыхались и рушились от сотрясения, обваливались блиндажи командных пунктов. Целиком гибли КП батальонов и полков. И в какой-то момент вспыхнула Волга, вместо воды потекло сплошное пламя – хлынули бензин и нефть из горящих на берегу огромных резервуаров хранилища. Над траншеями, блиндажами и окопами стояли жар, чад, огонь… Бойцы в ходах сообщений линий обороны падали от изнеможения.
Но наши солдаты выстояли и победили! 2 февраля 1943 года историческое сражение под Сталинградом закончилось полной победой наших войск. Позорное поражение врага было триумфом силы и мощи нашего оружия.
Сталинградская эпопея не имеет себе равных, о ней написаны сотни книг, сняты десятки кинофильмов. Повесть «В окопах Сталинграда» Некрасова донесла до миллионов читателей, наверное, самую искреннюю и пронзительную правду об этой великой битве. Повесть так растрогала генералиссимуса Иосифа Сталина, что он лично внес имя Виктора Некрасова в список лауреатов Сталинской (Государственной) премии.
Война – это трудная работа
Познавший все тяготы фронтовой жизни, сам тяжело раненый и награжденный, Некрасов написал первую правдивую книгу о войне. По духу она очень близка «Севастопольским рассказам» Льва Толстого, который писал: «Вы увидите войну не в правильном, красивом и блестящем строе, с музыкой и барабанным боем, с развевающимися знаменами и гарцующими генералами, а увидите войну в настоящем ее выражении - в крови, в страданиях, в смерти». Повествование от первого лица делает рассказы Некрасова похожими на дневниковые записи, которым особенно веришь. Война - это трудная работа, это не только бои, но и тяжелый физический труд. Кроме боевых качеств, на фронте еще ценится умение выжить, приспособиться к условиям.
Вот это умение, поразительную выносливость и упорство подметил будущий писатель в одном из защитников Сталинграда - молодом старшем лейтенанте Васе Конакове. Так запал ему в душу этот плечистый, молчаливый парень с голубыми глазами, что Некрасов сделал его главным героем своего рассказа.
Кто же такой этот Вася Конаков? Простой мордовский парень из села Кулясово Атяшевского района. Отсюда в 1939 году был призван в Красную Армию. Когда началась война, Василий Конаков служил в регулярных частях на западной границе. В сельском музее хранится фотография, запечатлевшая Васю с сослуживцами как раз в тот момент. Светло и торжественно смотрят на нас из прошлого четверо молодых бойцов. Подтянутые, собранные, волевые, они будто заранее знают о том, что им предстоит впереди. На обороте фото надпись - город Малорыты, 13 июня 1941 года. Это всего в 30 километрах от Брестской крепости, ставшей легендарной благодаря беспримерному мужеству и великому подвигу ее защитников в июне 41-го. До начала этих трагических событий остается всего восемь дней.
Наша страна не хотела войны. В то же время, понимая, что она неизбежна, советские дипломаты, как могли, оттягивали вторжение на родную землю гитлеровских войск, уже завоевавших пол-Европы. Предчувствие войны, уже докатившейся до самых границ Советского Союза, в эти теплые и светлые июньские дни витало в воздухе. Потому собранность, строгость и суровость молодых солдат вполне объяснимы. Здесь на фото Василий Конаков еще в звании рядового. Он молод, ему 23 года, а дома, в далекой Мордовии его ждут молодая жена Катя и только что родившийся сын, нареченный Валентином. Рядовой Конаков уверенно смотрит в будущее, которое уже совсем скоро и внезапно прервется самой страшной и жестокой войной.
Когда светлым июньским утром армады фашистских самолетов начали беспощадно бомбить приграничные районы, превратив в руины Брестскую крепость, часть этих бомб досталась и бойцам 227-го гвардейского полка, в котором служил Конаков. Тогда он и получил первое боевое крещение. В эти тяжелые дни, когда превосходство вооруженных до зубов фашистских войск было слишком очевидным, и началась фронтовая история мордовского парня. Впрочем, о ней сохранились лишь скупые записи в военном билете, присланном уже после войны в военкомат вместе с орденскими книжками.
Судя по тому, как стремительно вырос Конаков от рядового в 1941-м до капитана стрелковой роты в 1945-м, воевал он геройски. Медаль «За отвагу» в первый год войны просто так не давали, ее надо было заслужить потом и кровью. Так же, как и медаль «За оборону Сталинграда». А кроме того, у Конакова еще несколько боевых наград и среди них два значимых боевых ордена - Красной звезды и Отечественной войны. На последнем фото, где запечатлен Конаков в гимнастерке с офицерскими погонами, рядом с орденами – пять нашивок за ранения. В общем, по всему видно, парень он был отважный, надежный и геройский. Потому и врезался в память будущему писателю Виктору Некрасову, который и сделал его главным героем своего рассказа. Вот один из эпизодов героической фронтовой истории Василия Конакова.
«С такими людьми не страшен никакой враг»
«Василий Конаков, или просто Вася, как звали мы его в полку, был командиром пятой роты. Участок его обороны находился у самого подножья Мамаева кургана, господствующей над городом высоты, за овладение которой в течение пяти месяцев шли наиболее ожесточенные бои. Участок был трудный, абсолютно ровный, ничем не защищенный, а главное с отвратительными подходами, насквозь простреливавшимися противником. Днем пятая рота была фактически отрезана от остального полка. Снабжение и связь с тылом происходили только ночью. Все это очень осложняло оборону участка. Надо было что-то предпринимать. И Конаков решил сделать ход сообщения между своими окопами и железнодорожной насыпью. Расстояние между ними было небольшое, метров двадцать, не больше, но кусочек этот был так пристрелян немецкими снайперами, что перебегать его днем было просто немыслимо. В довершение всего был декабрь, грунт промерз, и лопатами и кирками с ним ничего нельзя было поделать. Надо было взрывать.
И вот тогда-то - я был в то время полковым инженером - мы и познакомились с Конаковым, а позднее даже и сдружились. Однажды ночью он явился ко мне в землянку. С трудом втиснул свою массивную фигуру в мою клетушку и сел у входа на корточки. Просидел он у меня недолго - выкурил цигарку, погрелся у печки и под конец попросил немного толу - "а то, будь оно неладно, все лопаты об этот чертов грунт сломал".
-Ладно, - сказал я. - Присылай солдат.
-Солдат? - Он чуть-чуть улыбнулся краешком губ. - Не так-то у меня их много, чтоб гонять взад-вперед. Давай мне, сам понесу. - И он вытащил из-за пазухи телогрейки здоровенный мешок. На следующую ночь он опять пришел, потом его старшина, потом опять он.
-Ну, как дела? - спрашивал я.
-Да ничего. Работаем понемножку. С рабочей-то силой не очень, сам знаешь. С рабочей и вообще с какой-либо силой у нас тогда действительно было "не очень-то". В батальонах было по двадцать - тридцать активных штыков. Но что подразумевал Конаков, когда говорил о своей роте, я понял только несколько дней спустя, когда попал к нему в роту вместе с проверяющим из штаба дивизии капитаном…
-Ну как? - спросил капитан, чтобы с чего-нибудь начать.
-Да ничего. - Конаков улыбнулся, как обычно, одними уголками губ. - Воюем помаленьку...Сейчас вот фриц утих, а днем, поганец, два раза совался.
-И отбили?
-Как видите, - он слегка замялся. - С людьми вот только беда...
-Ну с людьми везде туго, - привычной для того времени фразой ответил капитан и засмеялся. - За счет количества нужно качеством брать. Конаков ничего не ответил. Потянулся за автоматом.
-Пойдем, что ли, по передовой пройдемся?
Мы вышли. И тут-то выяснилось то, что ни одному из нас даже в голову не могло прийти. Мы прошли всю передовую от левого фланга до правого, увидели окопы, одиночные ячейки для бойцов с маленькими нишами для патронов, разложенные на бруствере винтовки и автоматы, два ручных пулемета на флангах - одним словом, все то, что и положено быть на передовой. Не было только одного - не было солдат. На всем протяжении обороны мы не встретили ни одного солдата. Только старшину. Спокойно и неторопливо, в надвинутой на глаза ушанке, переходил он от винтовки к винтовке, от автомата к автомату и давал очередь или одиночный выстрел по немцам.
Потом уже, много месяцев спустя, когда война в Сталинграде кончилась и мы, в ожидании наступления, отдыхали и накапливали силы на Украине, Конаков рассказывал мне об этих днях, когда они вместе со старшиной держали оборону всей роты.
-Трудновато было, что и говорить. Сам удивляюсь, откуда нервы взялись... Немец каждый день по три-четыре раза в атаку ходит, а пополнения нет. Что хочешь, то и делай. Звоню комбату, а он что? - сам солдат не родит. Жди, говорит, обещают со дня на день подкинуть. Вот мы и ждали - я, старшина и пацан, связист Сысоев. Сысоев на телефоне, а мы со старшиной по очереди на передовой.
Постреливаем понемножку, немцев дурачим, пусть думают, что нас много. А как атака... Ну, тут нас пулеметчики и артиллеристы вывозили… Но вообще, что и говорить, приятного было мало. Бродишь один-одинешенек по передовой, даешь редкие очереди - много нельзя, патроны для дела беречь надо, - а сам как подумаешь, что вот ты здесь один, как палец, а впереди перед тобой, метров за пятьдесят каких-нибудь, немцев черт его знает сколько. Сейчас вот вспоминаешь, улыбаешься только, а тогда...
Дальнейшая судьба Конакова мне неизвестна - война разбросала нас в разные стороны. Где он сейчас, я не знаю. Но когда вспоминаю его - большого, неуклюжего, с тихой, стеснительной улыбкой; когда думаю о том, что этот человек вдвоем со старшиной отбивал по нескольку атак в день и называл это только "трудновато было", - мне становится ясно, что таким людям, как Конаков, и с такими людьми, как Конаков, не страшен никакой враг. А ведь Конаковых у нас миллионы, десятки миллионов».
Вот такой он, герой рассказа Вася Конаков. Он мало говорит, много делает. Он спокоен в самых трудных ситуациях, просто честно выполняет свой долг. Если надо, он сам принесет на своем горбу тол для рытья траншеи. Много дней и ночей будет держать оборону вдвоем со старшиной на линии фронта. Он же, не задумываясь, пойдет на штурм немецкого окопа. Этот рассказ - бесценный документ эпохи, благодаря ее пронзительной правдивости и автобиографичности.
Обелиск в венгерском селе
После разгрома немцев под Сталинградом фронтовая судьба Василия Конакова складывалась непросто. Как и где именно он воевал, сейчас, конечно, узнать трудно. Известно лишь, что в декабре 43-го во фронтовой суматохе, во время наступления по ошибке записали ротного в графу «пропавшие без вести». А он, оказывается, был тяжело ранен, попал в госпиталь. Но выжил - всем смертям назло. Когда поправился, сам нашел свою часть. И - снова на передовую, командиром роты, только уже в звании капитана. Так и дошел, с боями до Венгрии. Здесь в тяжелых боях под озером Балатон вновь получил тяжелое ранение. Оно оказалось роковым. Больше восстать из мертвых ротный Конаков уже не смог. Он умер от ран во фронтовом госпитале в марте 45-го, на самом излете войны.
Так и не суждено было дождаться с фронта любимого мужа молодой деревенской женщине Екатерине, а маленький сын, родившийся в 1939 году, никогда не видел отца. Но в семье Конаковых все эти годы свято хранили память о погибшем муже и отце. Мать, простая колхозница, даже не умевшая читать, работала за троих, и на ферме, и в поле, сына на ноги одна поднимала. Как мог, берег единственного внука дед Кузьма Иванович. Да только прожил отец солдата, путевой обходчик Кузьма Конаков недолго. Весть о смерти сына подкосила его могучий организм. Однажды не выдержало сердце невыносимой боли потери, в одночасье упал, как подкошенный, и больше не встал.
А сын погибшего ротного Валентин Конаков (ныне Председатель Госсобрания РМ), став взрослым, достигнув больших высот в жизни, все время думал об отце, не вернувшемся с войны. Ему очень хотелось узнать, как он погиб, где похоронен, в каком месте его могила. Но в те времена добыть такие сведения было делом непростым, военные архивы были тайной за семью печатями.
И только в 90-е, когда открылись все «шлюзы», на запрос Валентина Конакова об отце из военного архива пришел ответ, что Василий Кузьмич Конаков умер от ран и похоронен в селе Вертемшбоглар Фагирляндской области - в Венгрии.
Будучи Полпредом Президента РФ в Мордовии Валентин Васильевич в составе делегации нашей республики побывал в этой теперь уже давно родственной стране. Встречали собратьев по финно-угорскому миру приветливо, радушно. Программа была насыщенной. И только в последний день Конаков нашел подходящий момент, чтобы спросить, где такая деревня - Вертемшбоглар. «А Вам она зачем?», - удивились представители принимающей стороны. «Там похоронен мой отец», - ответил Валентин Васильевич. «Так это же совсем рядом, всего в пятидесяти километрах отсюда», - всплеснули руками хозяева. И хотя до самолета в Россию оставалось чуть больше двух часов, было решено – ехать немедленно!
Когда светлым июньским утром армады фашистских самолетов начали беспощадно бомбить приграничные районы, превратив в руины Брестскую крепость, часть этих бомб досталась и бойцам 227-го гвардейского полка, в котором служил Конаков. Тогда он и получил первое боевое крещение. В эти тяжелые дни, когда превосходство вооруженных до зубов фашистских войск было слишком очевидным, и началась фронтовая история мордовского парня. Впрочем, о ней сохранились лишь скупые записи в военном билете, присланном уже после войны в военкомат вместе с орденскими книжками.
Судя по тому, как стремительно вырос Конаков от рядового в 1941-м до капитана стрелковой роты в 1945-м, воевал он геройски. Медаль «За отвагу» в первый год войны просто так не давали, ее надо было заслужить потом и кровью. Так же, как и медаль «За оборону Сталинграда». А кроме того, у Конакова еще несколько боевых наград и среди них два значимых боевых ордена - Красной звезды и Отечественной войны. На последнем фото, где запечатлен Конаков в гимнастерке с офицерскими погонами, рядом с орденами – пять нашивок за ранения. В общем, по всему видно, парень он был отважный, надежный и геройский. Потому и врезался в память будущему писателю Виктору Некрасову, который и сделал его главным героем своего рассказа. Вот один из эпизодов героической фронтовой истории Василия Конакова.
«С такими людьми не страшен никакой враг»
«Василий Конаков, или просто Вася, как звали мы его в полку, был командиром пятой роты. Участок его обороны находился у самого подножья Мамаева кургана, господствующей над городом высоты, за овладение которой в течение пяти месяцев шли наиболее ожесточенные бои. Участок был трудный, абсолютно ровный, ничем не защищенный, а главное с отвратительными подходами, насквозь простреливавшимися противником. Днем пятая рота была фактически отрезана от остального полка. Снабжение и связь с тылом происходили только ночью. Все это очень осложняло оборону участка. Надо было что-то предпринимать. И Конаков решил сделать ход сообщения между своими окопами и железнодорожной насыпью. Расстояние между ними было небольшое, метров двадцать, не больше, но кусочек этот был так пристрелян немецкими снайперами, что перебегать его днем было просто немыслимо. В довершение всего был декабрь, грунт промерз, и лопатами и кирками с ним ничего нельзя было поделать. Надо было взрывать.
И вот тогда-то - я был в то время полковым инженером - мы и познакомились с Конаковым, а позднее даже и сдружились. Однажды ночью он явился ко мне в землянку. С трудом втиснул свою массивную фигуру в мою клетушку и сел у входа на корточки. Просидел он у меня недолго - выкурил цигарку, погрелся у печки и под конец попросил немного толу - "а то, будь оно неладно, все лопаты об этот чертов грунт сломал".
-Ладно, - сказал я. - Присылай солдат.
-Солдат? - Он чуть-чуть улыбнулся краешком губ. - Не так-то у меня их много, чтоб гонять взад-вперед. Давай мне, сам понесу. - И он вытащил из-за пазухи телогрейки здоровенный мешок. На следующую ночь он опять пришел, потом его старшина, потом опять он.
-Ну, как дела? - спрашивал я.
-Да ничего. Работаем понемножку. С рабочей-то силой не очень, сам знаешь. С рабочей и вообще с какой-либо силой у нас тогда действительно было "не очень-то". В батальонах было по двадцать - тридцать активных штыков. Но что подразумевал Конаков, когда говорил о своей роте, я понял только несколько дней спустя, когда попал к нему в роту вместе с проверяющим из штаба дивизии капитаном…
-Ну как? - спросил капитан, чтобы с чего-нибудь начать.
-Да ничего. - Конаков улыбнулся, как обычно, одними уголками губ. - Воюем помаленьку...Сейчас вот фриц утих, а днем, поганец, два раза совался.
-И отбили?
-Как видите, - он слегка замялся. - С людьми вот только беда...
-Ну с людьми везде туго, - привычной для того времени фразой ответил капитан и засмеялся. - За счет количества нужно качеством брать. Конаков ничего не ответил. Потянулся за автоматом.
-Пойдем, что ли, по передовой пройдемся?
Мы вышли. И тут-то выяснилось то, что ни одному из нас даже в голову не могло прийти. Мы прошли всю передовую от левого фланга до правого, увидели окопы, одиночные ячейки для бойцов с маленькими нишами для патронов, разложенные на бруствере винтовки и автоматы, два ручных пулемета на флангах - одним словом, все то, что и положено быть на передовой. Не было только одного - не было солдат. На всем протяжении обороны мы не встретили ни одного солдата. Только старшину. Спокойно и неторопливо, в надвинутой на глаза ушанке, переходил он от винтовки к винтовке, от автомата к автомату и давал очередь или одиночный выстрел по немцам.
Потом уже, много месяцев спустя, когда война в Сталинграде кончилась и мы, в ожидании наступления, отдыхали и накапливали силы на Украине, Конаков рассказывал мне об этих днях, когда они вместе со старшиной держали оборону всей роты.
-Трудновато было, что и говорить. Сам удивляюсь, откуда нервы взялись... Немец каждый день по три-четыре раза в атаку ходит, а пополнения нет. Что хочешь, то и делай. Звоню комбату, а он что? - сам солдат не родит. Жди, говорит, обещают со дня на день подкинуть. Вот мы и ждали - я, старшина и пацан, связист Сысоев. Сысоев на телефоне, а мы со старшиной по очереди на передовой.
Постреливаем понемножку, немцев дурачим, пусть думают, что нас много. А как атака... Ну, тут нас пулеметчики и артиллеристы вывозили… Но вообще, что и говорить, приятного было мало. Бродишь один-одинешенек по передовой, даешь редкие очереди - много нельзя, патроны для дела беречь надо, - а сам как подумаешь, что вот ты здесь один, как палец, а впереди перед тобой, метров за пятьдесят каких-нибудь, немцев черт его знает сколько. Сейчас вот вспоминаешь, улыбаешься только, а тогда...
Дальнейшая судьба Конакова мне неизвестна - война разбросала нас в разные стороны. Где он сейчас, я не знаю. Но когда вспоминаю его - большого, неуклюжего, с тихой, стеснительной улыбкой; когда думаю о том, что этот человек вдвоем со старшиной отбивал по нескольку атак в день и называл это только "трудновато было", - мне становится ясно, что таким людям, как Конаков, и с такими людьми, как Конаков, не страшен никакой враг. А ведь Конаковых у нас миллионы, десятки миллионов».
Вот такой он, герой рассказа Вася Конаков. Он мало говорит, много делает. Он спокоен в самых трудных ситуациях, просто честно выполняет свой долг. Если надо, он сам принесет на своем горбу тол для рытья траншеи. Много дней и ночей будет держать оборону вдвоем со старшиной на линии фронта. Он же, не задумываясь, пойдет на штурм немецкого окопа. Этот рассказ - бесценный документ эпохи, благодаря ее пронзительной правдивости и автобиографичности.
Обелиск в венгерском селе
После разгрома немцев под Сталинградом фронтовая судьба Василия Конакова складывалась непросто. Как и где именно он воевал, сейчас, конечно, узнать трудно. Известно лишь, что в декабре 43-го во фронтовой суматохе, во время наступления по ошибке записали ротного в графу «пропавшие без вести». А он, оказывается, был тяжело ранен, попал в госпиталь. Но выжил - всем смертям назло. Когда поправился, сам нашел свою часть. И - снова на передовую, командиром роты, только уже в звании капитана. Так и дошел, с боями до Венгрии. Здесь в тяжелых боях под озером Балатон вновь получил тяжелое ранение. Оно оказалось роковым. Больше восстать из мертвых ротный Конаков уже не смог. Он умер от ран во фронтовом госпитале в марте 45-го, на самом излете войны.
Так и не суждено было дождаться с фронта любимого мужа молодой деревенской женщине Екатерине, а маленький сын, родившийся в 1939 году, никогда не видел отца. Но в семье Конаковых все эти годы свято хранили память о погибшем муже и отце. Мать, простая колхозница, даже не умевшая читать, работала за троих, и на ферме, и в поле, сына на ноги одна поднимала. Как мог, берег единственного внука дед Кузьма Иванович. Да только прожил отец солдата, путевой обходчик Кузьма Конаков недолго. Весть о смерти сына подкосила его могучий организм. Однажды не выдержало сердце невыносимой боли потери, в одночасье упал, как подкошенный, и больше не встал.
А сын погибшего ротного Валентин Конаков (ныне Председатель Госсобрания РМ), став взрослым, достигнув больших высот в жизни, все время думал об отце, не вернувшемся с войны. Ему очень хотелось узнать, как он погиб, где похоронен, в каком месте его могила. Но в те времена добыть такие сведения было делом непростым, военные архивы были тайной за семью печатями.
И только в 90-е, когда открылись все «шлюзы», на запрос Валентина Конакова об отце из военного архива пришел ответ, что Василий Кузьмич Конаков умер от ран и похоронен в селе Вертемшбоглар Фагирляндской области - в Венгрии.
Будучи Полпредом Президента РФ в Мордовии Валентин Васильевич в составе делегации нашей республики побывал в этой теперь уже давно родственной стране. Встречали собратьев по финно-угорскому миру приветливо, радушно. Программа была насыщенной. И только в последний день Конаков нашел подходящий момент, чтобы спросить, где такая деревня - Вертемшбоглар. «А Вам она зачем?», - удивились представители принимающей стороны. «Там похоронен мой отец», - ответил Валентин Васильевич. «Так это же совсем рядом, всего в пятидесяти километрах отсюда», - всплеснули руками хозяева. И хотя до самолета в Россию оставалось чуть больше двух часов, было решено – ехать немедленно!
- Вертемшбоглар оказался большим селом, с уютными домиками, ухоженными улочками, - рассказывает Валентин Васильевич. - В центре красивый Собор, на окраине села - кладбище. У входа - статуя скорбно склонившей голову Девы Марии, чуть дальше вглубь – скромный обелиск с двумя табличками. А рядом с ним две могилы, в которых похоронены два советских офицера, погибших в боях за освобождение Венгрии. И один из них - мой отец.
- рассказывает Валентин Васильевич. « - сказали жители села. -». На самолет Валентин Васильевич успел за пять минут до отлета. Машину с ним и сопровождающим пропустили на аэродроме к самому трапу самолета.В салоне была в сборе вся наша делегация. «», - кинулись они к Полпреду. Когда он сказал о том, что здесь, в Венгрии, нашел могилу погибшего отца, все вместе радовались и обнимались. А вернувшись домой, Валентин Васильевич показал снятые на видео кадры с сельского кладбища. Мать, увидев могилу погибшего мужа, и всплакнула, и вздохнула с облегчением - теперь она знала, где похоронен ее Вася. И увидела - за его могилкой ухаживают. Светлая память о нем не забыта.В Сталинградских рассказах Некрасова есть рассуждения о природе русского патриотизма, о том самом «русском чуде», о «скрытой теплоте патриотизма», которые точно описал Лев Толстой. Этот патриотизм сильнее, чем немецкая организованность и танки с черными крестами. Любовь к родной земле, твердость духа, мужество - те качества, которые помогли нашим солдатам выстоять и победить. И свой вклад в эту Великую Победу внесли все - и живые, и мертвые. Поэтому сегодня, 22 июня, в день начала Великой Отечественной войны мы испытываем не только горечь потерь и скорбь о погибших. Но и гордость за нашего солдата! Выстоял! Победил! И дал урок на будущее всем о непобедимости духа российского человека.Признаюсь, сердце екнуло. Ведь когда ехали сюда, до конца не был уверен, что он похоронен именно здесь. И только после того, как прочитал табличку, никаких сомнений не осталось. Момент, конечно, был очень волнующий.
Заметив посторонних на кладбище, сюда прибыл полицейский, подошел к нам. Спросил, кто такие и зачем забрели на сельский погост. А когда узнал, кто и откуда, приложил два пальца к козырьку, отдал честь погибшим воинам. Потом подошли жители села. Мы разговорились, поблагодарили за то, что могилы наших офицеров не брошены, ухожены. «Они воевали, проливали кровь и погибли в том числе и за наш мир и покой, - сказали жители села. - И уже за это заслуживают доброй памяти».
На самолет Валентин Васильевич успел за пять минут до отлета. Машину с ним и сопровождающим пропустили на аэродроме к самому трапу самолета.
В салоне была в сборе вся наша делегация. «Где же Вы были? Мы тут уже переволновались», - кинулись они к Полпреду. Когда он сказал о том, что здесь, в Венгрии, нашел могилу погибшего отца, все вместе радовались и обнимались. А вернувшись домой, Валентин Васильевич показал снятые на видео кадры с сельского кладбища. Мать, увидев могилу погибшего мужа, и всплакнула, и вздохнула с облегчением - теперь она знала, где похоронен ее Вася. И увидела - за его могилкой ухаживают. Светлая память о нем не забыта.
В Сталинградских рассказах Некрасова есть рассуждения о природе русского патриотизма, о том самом «русском чуде», о «скрытой теплоте патриотизма», которые точно описал Лев Толстой. Этот патриотизм сильнее, чем немецкая организованность и танки с черными крестами. Любовь к родной земле, твердость духа, мужество - те качества, которые помогли нашим солдатам выстоять и победить.
И свой вклад в эту Великую Победу внесли все - и живые, и мертвые. Поэтому сегодня, 22 июня, в день начала Великой Отечественной войны мы испытываем не только горечь потерь и скорбь о погибших. Но и гордость за нашего солдата! Выстоял! Победил! И дал урок на будущее всем о непобедимости духа российского человека.
Заметив посторонних на кладбище, сюда прибыл полицейский, подошел к нам. Спросил, кто такие и зачем забрели на сельский погост. А когда узнал, кто и откуда, приложил два пальца к козырьку, отдал честь погибшим воинам. Потом подошли жители села. Мы разговорились, поблагодарили за то, что могилы наших офицеров не брошены, ухожены. «Они воевали, проливали кровь и погибли в том числе и за наш мир и покой, - сказали жители села. - И уже за это заслуживают доброй памяти».
На самолет Валентин Васильевич успел за пять минут до отлета. Машину с ним и сопровождающим пропустили на аэродроме к самому трапу самолета.
В салоне была в сборе вся наша делегация. «Где же Вы были? Мы тут уже переволновались», - кинулись они к Полпреду. Когда он сказал о том, что здесь, в Венгрии, нашел могилу погибшего отца, все вместе радовались и обнимались. А вернувшись домой, Валентин Васильевич показал снятые на видео кадры с сельского кладбища. Мать, увидев могилу погибшего мужа, и всплакнула, и вздохнула с облегчением - теперь она знала, где похоронен ее Вася. И увидела - за его могилкой ухаживают. Светлая память о нем не забыта.
В Сталинградских рассказах Некрасова есть рассуждения о природе русского патриотизма, о том самом «русском чуде», о «скрытой теплоте патриотизма», которые точно описал Лев Толстой. Этот патриотизм сильнее, чем немецкая организованность и танки с черными крестами. Любовь к родной земле, твердость духа, мужество - те качества, которые помогли нашим солдатам выстоять и победить.
И свой вклад в эту Великую Победу внесли все - и живые, и мертвые. Поэтому сегодня, 22 июня, в день начала Великой Отечественной войны мы испытываем не только горечь потерь и скорбь о погибших. Но и гордость за нашего солдата! Выстоял! Победил! И дал урок на будущее всем о непобедимости духа российского человека.
«Известия Мордовии»