О том, как наши специалисты работали за рубежом

В советский период было два варианта увидеть заграницу: поехать как турист или, если заслуживаешь доверие соответствующих органов, как вольнонаемный специалист от военкомата. В любом случае, путешественник или специалист, представлял собой страну советов, был лицом России: по его поведению за границей складывалось впечатление о стране за железным занавесом, то есть у нас. Увы, лицо наше выглядело за рубежом не всегда красиво, особенно, когда наши туристы рвались в магазины и жадно хватали, хватали... Да и в немецком ресторане наша передовая штамповщица или доярка кушала очень по-домашнему: под ложкой супа она держала кусочек хлеба и подносила ко рту. Англичанка за соседним столиком, увидев этот прием, насмешливо повторила путешествие ложки с хлебом от тарелки ко рту. И неважно, что англичанка похожа на крокодила, зато она правильно держала ложку. И неважно, что немец разрядился за столом громким метеоризмом, зато он ловко орудовал вилкой и не носил на спине тяжелые ковры, дабы доставить их к себе домой.

Однако попадавшие за рубеж вольнонаемные специалисты от военкоматов чаще всего бывали людьми образованными и вели себя по всем правилам, принятым в Европе или на Ближнем Востоке. Именно в этих регионах мира в основном трудились наши спецы.

Подземный завод Мессершмидта

В учебный авиационный полк, расположенный в небольшом польском городке Жагань Любушского воеводства, инженер-теплотехник завода «Рузхиммаш» Александр Николаевич Иванов прибыл в сентябре 1977 года. Разумеется, по линии военкомата.

Под советский авиационный полк использовали территорию подземного завода Мессершмидта, выпускавшего в годы войны самолеты — истребители. По мнению советского инженера, этот завод и вся его инфраструктура настолько уникальны и оригинальны, что стоит об этом немного рассказать.

Подземка Мессершмидта находилась в углублении горы на берегу большого овального озера. Немецкие инженеры настолько умно замаскировали взлетно-посадочную полосу (ВПП), что нашим оставалось только восхищаться гибкостью человеческого ума и инженерной мыслью. Это озеро частично искусственное, и когда надо было отправлять продукцию завода в войска, воду сливали по хитро соединенным сооружениям, обнажалась бетонированная ВПП.

Поливальные машины смывали с бетона илистый налет, и самолеты уходили по назначению. Потом через ту же систему шлюзов и шлюзиков вода вновь заполняла озеро, и аэродрома как не бывало. При отступлении немцы затопили предприятие, а котельная, питавшая завод, по сей день в воде, которую неоднократно пытались выкачать, но вода вновь заполняла помещение. Специалистов, знавших этот секрет, немцы перед отступлением расстреляли, а документация подземки затерялась.

В первый же день по прибытии в Польшу, командир полка спросил инженера из Рузаевки: способен ли он наладить теплоснабжение в столовой и казармах.

— Конечно, иначе для чего я здесь, — ответил Иванов.

В его распоряжении находились молодые слесари из сел и очень квалифицированный электросварщик. Паровое отопление заменили водным, и впервые после войны в помещениях стало по-настоящему тепло. В срок.

Польские порядки

Любушское воеводство вернулось к полякам: в свое время часть этого воеводства, согласно Австро-Прусско-Российскому договору, отходила Германии и Пруссии, и немцы за век начали считать эту землю родной. На Потсдамской конференции 1945 года по настоянию И.В. Сталина эту территорию вернули настоящим хозяевам — полякам, и в 1945 году началась депортация немцев со старой новой земли Польши на историческую родину — Фатерланд. Естественно, недвижимость досталась полякам, прежде всего, жившим в воеводстве вместе с немцами. Один из немцев перед отъездом сказал новому хозяину его имения пану Збышеку, чтобы тот берег замечательный двухэтажный коттедж, ибо, когда немцы вернутся обратно, полякам не поздоровится за нерадивость в хозяйствовании чужим добром. Влетит и пану Збышеку.

Горожане помнили до 70-х годов ответ Збышека: «Посмотри на эту виллу последний раз и сделай вывод: никогда не строиться на чужой земле».

Поляки русскому инженеру понравились похожестью на восточных славян. Особенно нравилась молодежь: они собирались в шинки и пили пиво, изрядно разбавленное хмелем, от чего утром болела голова. Любили соревноваться с русскими на крепость рук. Один из наших военнослужащих в состязаниях по армрестлингу постоянно побеждал польских силачей, и болельщики Любушской земли искренне расстраивались. Но однажды они привели из знаменитой Зеленой Гуры силача, похожего на медведя, и он, наконец, под дикий восторг польских болельщиков уложил сильного русака. Это был праздник, и прижимистые поляки в шинке проявили фантастическую щедрость — до утра угощали пивом всех русских.

«Привоз»

Три года в Польше для Александра Николаевича и его супруги Галины Дмитриевны пролетели незаметно и с пользой для семейной экономики. За эти годы инженерная зарплата в 145 рублей на заводе Химмаш перечислялась в сбербанк, а в Польше супруги получали по две зарплаты — на жизнь хватало. Как рыбак, прежде всего Иванов купил вне очереди автомобиль «Жигули». Теперь он мог ездить на рыбалку, куда вздумается. За свою жизнь он сменил 6 автомобилей.

В 1980-х годах Александр Николаевич вновь завербовался за рубеж. Сначала поехал один, чтобы обустроить в городе Риза земли Саксония жилье к приезду Галины Дмитриевны. В этом городе находился наш танковый полк. Инженер по своей линии очень быстро устранил энергетические проблемы, и начальник по физической подготовке полуфранцуз полковник Борис Этьенович Саламбье обещал взять его на привоз, где он сможет привести в жилое состояние свою квартиру в центре Ризы.

По одесскому значению привоз — это базар, по сленгу военных в Ризе — свалка, куда немцы вывозили свои ненужные вещи. Если наши в мусорные контейнеры бросают ТБО как попало, то немцы избавляются от ненужного хлама аккуратно. Поэтому на «привозе» в пригороде Ризы рузаевский инженер подобрал вполне качественный палас, телевизор, холодильник и, что очень важно для рыбака, — велосипед. Все в исправном состоянии. Так что, к приезду супруги квартира была полностью обставлена без финансовых потерь.

Ди Мормишка

Рыбак нужную лужу найдет в любой стране, и Александр Николаевич не исключение. Друзья дали ему фиш-карту, по которой немецкими муниципальными властями разрешалось рыбачить в озерах и старицах Эльбы. Нашему инженеру понравилась немецкая дисциплина: рыбакам флажками отводили место для лова и начинались соревнования. Но так ловили спортсмены, которым чаще всего попадалась мелочь, а русский устраивался на берегу с вечера и при помощи подсветки выдергивал крупных карпов и белых амуров. Когда русских спросили о результатах рыбалки, Борис Этьенович вытянул на берег кукан килограммов на 70 с громадными карпами и амурами. Послышались восклицания: «О-о, колес!» Конечно же, поделились опытом. А когда изведали ушицы по-русски, попросили рецепт. Дали, не жалко.

Опытом нашим рыбакам приходилось делиться не раз. Однажды на теплой земле Саксонии ударил аномальный мороз в 25 градусов, и озера покрылись невероятной для Германии толщей льда. Само собой, наши рыбаки воспользовались хорошим льдом и отправились на рыбалку в песчаный карьер. Однажды неподалеку устроились двое немцев. Как впоследствие выяснилось, отец с сыном. Они пришли с пешней, а Иванов с рыбацким буром. Он с усердием вынимал друг за другом прожорливых озерных форелей, а немцам не удалось поймать даже мелочевку. И тогда немцы не выдержали и подошли: «На что ловите, господа русские?» — «На мормышку». Иванов дал из своих запасов мормышек, аппетитно украшенных фольгой, и у немцев дело пошло. В благодарность после рыбалки они пригласили русского в гаштет (пивная). У немцев пиво традиционно вкусное, хмелем в отличие от поляков не разбавляют.

На следующей неделе во всех магазинах Ризы продавали мормышки — «Ди Мормишка». Иванова поразила невероятная коммерческая оперативность немцев. Нам бы так. Русский изобретать умеет, а вот с внедрением изобретенного всегда были и остаются проблемы.