Бармалеи из подвала

ПОЧЕМУ СЫН ВЫГНАЛ РОДНОГО ОТЦА НА УЛИЦУ. В НЕПРОСТОЙ СЕМЕЙНОЙ ИСТОРИИ ПЕРЕПЛЕЛИСЬ УБИЙСТВО, КРОВЬ И НЕНАВИСТЬ
Саранский пенсионер почти два года живет в подвале — родной сын не пускает его в собственное жилье. Осенью прошлого года, согласно решению суда, приставы вселили 74-летнего мужчину в квартиру, где он прописан. Но вскоре старик снова очутился за дверью. В этом семейном конфликте перемешалось все — и кровь, и слезы… Только о любви и уважении речь не идет. Как жилищный вопрос превращает близких людей в непримиримых врагов — в материале ДМИТРИЯ ФЕОКТИСТОВА.

СОСЕДИ

О пенсионере, который на склоне лет ютится в подвале собственного дома на ул. Коваленко, корр.«С» рассказала одна из его соседок. «Бедный дед Иван, — причитала она. — Сын не пускает в квартиру! Бьет, издевается… Что за люди пошли!» Но, видимо, не только жалость привела женщину в редакцию: «Каждую зиму мы с тревогой опасаемся, как бы он нас не спалил! Ведь в холода дед пользуется электрическим обогревателем…»
Вход в жилище светотех¬строевского клошара мы нашли быстро, но дверь подвала подпирала снаружи длинная палка. «Это значит, Иван на рынок пошел, — подсказала со скамейки соседка баба Нина. — Подождите, он надолго не отлучается! Вы его сразу узнаете — обросший весь, бородатый, одним словом, Бармалей! Мы его так и называем». Вскоре возле дома собрался десяток бабушек, которые принялись горячо обсуждать невзгоды Ивана Тихоновича Чуковского (фамилия изменена). «Как он, бедный, там живет, уму непостижимо, — сожалеет одна пенсионерка. — Сын не пускает его домой. Непонятно, почему у них такие отношения сложились…» «Да ладно — сын! — возражает другая пенсионерка. — Иван сам хорош! Недавно пошла я за картошкой в подвал, а он навстречу в одних трусах выходит! „Не хочешь ли, — говорит, — мужской ласки?“ У меня ноги подкосились, еле вырвалась от него!»

ПОДВАЛ

Тем временем подошел сам Бармалей — чуть сутулый, с большой окладистой бородой и почти без морщин на моложавом лице. Даже не скажешь, что ему 74 года! Иван Тихонович с удовольствием позировал фотографу, указывал то на окна своей трехкомнатной квартиры, то на подвальную дверь… Предлагает пройти в свои «апартаменты». Среди бетонных свай он отгородил себе импровизированную комнатку площадью не более двух туалетов обычной квартиры. Стены сколочены из досок и другого подручного материала, имеется железная дверь. «Тут и живу с тех пор, как освободился из СИЗО», — включает хозяин электрическую лампочку. На полу лежит грязный матрац, рядом старый стул. Иван Тихонович любит читать и уважает прессу. Особый интерес к печатному слову возник в июне 2005 года… Тогда многие газеты написали об убийстве его бывшей супруги Жанны Ивановны. Преступление не раскрыто до сих пор.

УБИЙСТВО

69-летнюю пенсионерку нашли задушенной в собственной квартире — там, где сейчас живет сын и куда Чуковскому нет доступа. Дело расследовалось в Пролетарской прокуратуре. Подозрения следователей сразу пали на Ивана Тихоновича. Супруги развелись, но жили вместе. Долго судились и наконец поделили квартиру: одна спальня отошла Жанне Ивановне, другая — бывшему мужу. Пенсионерке установили в комнату металлическую дверь с английским замком. Чуковский и не скрывал, что имел доступ в спальню жены. За день до преступления соседи слышали, как бывшие супруги в очередной раз поссорились. Иван Тихонович якобы грозился убить жену… Чуковский, естественно, не сознался в совершении убийства… Следствие продолжалось 22 месяца. Все это время Иван Тихонович провел в СИЗО. Другие подозреваемые в деле не появились. Весной 2007 года суд оправдал Чуковского за отсутствием прямых улик. Это было не первое его знакомство с правосудием. В начале 2000-х Чуковского осудили на 3,5 года лишения свободы за «умышленное причинение тяжкого вреда здоровью»… собственному сыну.

СЫН

«Долгое время я жил и работал в Самаре, — рассказывает сын Алексей. — Зная об отвратительных отношениях отца и матери, вернулся в Саранск. Скандалы не прекращались. Во время одной из ссор он бросился на мать с ножом. Я едва успел заслонить ее своим телом! Лезвие вошло в нескольких миллиметрах от сердца! Меня зашивали три бригады врачей!» Действительно, после ТАКОГО отношения между отцом и сыном вряд ли будут нормальными… «Считаю, что это он убил мою мать! — продолжает Алексей. — Суд незаслуженно его оправдал. Когда мама жива была, к ней приходила социальная работница. Она так боялась этого сумасшедшего старика, что убегала от него с третьего этажа по веревочной лестнице, которую тот сделал на случай пожара… Отец и сейчас представляет реальную опасность для моей жены и дочки! Поэтому я не пустил его в дом после освобождения из СИЗО. Тогда отец подал в суд, и служители Фемиды встали на его сторону, ведь он прописан в квартире. Осенью прошлого года судебные приставы насильно вселили его, но спокойного житья у нас не получилось… Последняя ссора могла закончиться для меня смертью. Отец неожиданно набросился на меня: в одной руке молоток, в другой — длинный гвоздь… Меня лишь чудо спасло… Моя семья живет в постоянном страхе. Однажды он сказал своей внучке-школьнице: «Тебе я голову отрежу, а родителей твоих на кусочки порублю!» Девочка потом целый месяц спрашивала: «Папа, мы все умрем?»

ОТЕЦ

Иван Тихонович, в свою очередь, утверждает, что, напротив, сам пострадал от рук Алексея: «Он внедрился в нашу квартиру и начал устраивать дебоши… Меня избивали, истязали Алексей Иванович и его жена…»
 В начале 1990-х годов любящий отец был готов сделать для сына все. Когда Алексей женился, подарком к свадьбе стала квартира в Самарской области.
«Я тогда даже отказал другому сыну, Сергею, хотя у того уже были дети, — поясняет Иван Тихонович. — Решил, что свои стены больше пригодятся Алексею… Но он продал жилье без моего ведома! Потом прописался в моей квартире и теперь не хочет пускать туда! Мое требование одно: выписать из квартиры, в которой я являюсь ответственным съемщиком, Алексея, его жену и дочку! Это мое жилище! Кстати, я прихожу к выводу, что Алексей — не мой ребенок. Мой сын не стал бы меня бить и запрещать входить в собственный дом!»
 В разговоре с корр. «С» обе стороны утверждали, что согласны разменять квартиру. Но отец при этом заявляет, что Алексей категорически против, а тот, в свою очередь, говорит, что не соглашается Иван Тихонович. Замкнутый круг? По словам Чуковского-старшего, в начале апреля состоялся очередной суд, который постановил снова произвести его вселение…
Что дальше? В любом случае Бармалей обречен на полное одиночество. Отец и сын уже точно никогда не смогут жить вместе. Как показывает практика, решить проблему поможет только размен жилья. Но даже в этом случае некогда родные люди еще долго будут обвинять друг друга в тяжких грехах. И разрешить этот конфликт поможет только Божий суд…