Сирота Виктор Волобцов получил шанс на спасение

Детей, брошенных собственными родителями, в России становится все больше. Сейчас в детские дома попадают в основном малыши, отобранные у алкоголиков, наркоманов, заключенных. Общество предпочитает не знать, что порой творится в стенах интернатов, и как именно сироты устраивают свою судьбу, очутившись в большом мире.

Когда ребенок выходит из детского дома, он совершенно не приспособлен к жизни, поэтому шокирующая статистика вполне объяснима: в России треть выпускников детских домов кончает жизнь самоубийством, многие становятся жертвами криминальных структур, бомжами или попросту спиваются.

В одном из номеров «ИМ» мы рассказывали о сироте Татьяне Волобцовой. Девушка несколько лет стояла в очереди на получение субсидии на жилье, мечтая о собственном уютном гнездышке. Узнав о судьбе Тани из нашей газеты, руководство республики решило помочь сироте. Буквально за две недели был решен вопрос о предоставлении денежной субсидии, и Таня приобрела жилье в Николаевке. Здесь она поселилась вместе с младшим братом Игорем. В этом году парень закончил обучение в Торбеевском училище, получил специальность слесаря по ремонту сельскохозяйственных машин и оборудования.

А судьба среднего брата Виктора, выпускника Рузаевского детского дома, с самого начала оказалась непростой. После выхода из детского дома он поступил в профессиональное училище, но когда оставалось всего полгода до получения диплома, увы, свернул на кривую дорожку.

Судимость за попытку кражи цветного металла перепутала все карты в жизненном пасьянсе Виктора. Выйдя из мест заключения, он не смог восстановиться в училище и получить комнатку в общежитии, не получилось устроиться и на работу, ведь он оказался без паспорта, который требовалось восстановить. Поскольку Витя находился в колонии- поселении, то по достижении 20-летия не сумел обменять паспорт. А когда оказался на свободе, то за восстановление документа потребовалось заплатить госпошлину, денег на которую у Виктора просто не нашлось.

Да и жить ему было не где и не на что. Сестра Таня сама ютилась то у подруги, то арендовала комнату в съемной квартире.

Приют Витя нашел у родителей своего друга, который тоже рос в детском доме, но частенько захаживал к матери с отцом в общежитие.

Виктор нашел приработок — разгружал ящики в магазине. Зарплату в 200 рублей получал на руки. Существовать на такую сумму, когда одна поездка в транспорте стоит 10 рублей, а тарелка столовских щей — тридцатку, оказалось сложно. А ведь молодой организм требует и завтрака, и обеда, и ужина. Парень вновь оказался в замкнутом круге. Чтобы устроиться на работу — нужно получить паспорт. Чтобы получить паспорт — нужно поехать в Рузаевку за справкой и заплатить госпошлину, а денег нет ни гроша.

— Деньги на все нужны, а откуда их взять? И есть очень хотелось, — отвечает Витя на вопрос о том, зачем во второй раз попытался открыть двери чужого сарая в поисках цветного металла.

Что на это скажешь?

Дело Виктора Волобцова рассматривала председатель Ленинского районного суда Валентина Васильевна Урявина, судья высокой квалификации с активной гражданской позицией. Перед ней стоял выбор — отправить парня вновь за решетку или дать ему еще один, последний шанс. И судья выбрала второе.

Валентина Васильевна увидела в парне не матерого преступника-рецидивиста, а жертву жизненных обстоятельств. Разобравшись со всеми деталями этого непростого дела, она вынесла Виктору приговор с условным сроком наказания. И взяла с млодого человека обещание, что тот восстановит паспорт в течение двух месяцев. Проникнувшись сочувствием, работники суда собрали необходимую сумму для уплаты госпошлины. Судья созвонилась с работниками Управления миграционной службы РФ по Мордовии и попросила помочь Виктору с восстановлением документов.

— Мы связались с Рузаевским отделением, объяснили ситуацию, и уже через неделю паспорт Виктора Волобцова был готов, — рассказывает начальник отдела Управления миграционной службы по Ленинскому району Инна Краснощекова.

Существуют фонды и реабилитационные центры, которые оказывают поддержку заключенным, выходящим на свободу после многих лет заключения. Правозащитники оправдывают существование подобных центров тем, что человеку после зоны сложно адаптироваться в жизни. Для детей-сирот подобных заведений, к сожалению, нет. А ведь выросшие в интернатах дети не способны сами о себе позаботиться. Ограниченное общение с воспитателями не развивает в ребенке-детдомовце самостоятельности. Четкий режим дня, постоянные указания взрослого, что и как делать, жесткий контроль воспитателей лишают ребенка возможности контролировать свое поведение и формируют стойкую привычку к выполнению указаний авторитетного лица. Когда ребенок находится в детдоме, авторитет для него — воспитатель, а после выхода из интерната примером может стать кто угодно.

Виктору повезло, что рядом оказались люди, сумевшие рассмотреть корень проблемы, а не вершину айсберга. И протянуть руку помощи, а не покарать. Сейчас Виктор, как и Таня, стоит в очереди на получение субсидии на жилье. Но теперь вопрос о том, как строить свою жизнь, может решить только он сам.