«Уроки радости» режиссера Блинова
16.02.2011 15:57
Александр Блинов — уникальная личность. В молодости, окончив актёрский факультет Ленинградского театрального института, снялся в одной из главных ролей вместе с Евгением Леоновым и Людмилой Чурсиной в экранизации Шолоховских рассказов «Донская повесть». После чего отечественные кинорежиссёры неоднократно звали Блинова сыграть в их фильмах. Уж очень востребован советским кинематографом оказался его типаж — эдакого простоватого мужичка. И Фаина Раневская, приметившая юного Блинова во время съёмок кинокомедии «Осторожно, бабушка!», сказала: «Хороший мальчик, правдиво играет».
А он взял да и укатил... в родную Удмуртию, играл в местном театре. Правда, чуть позже, решив освоить постановочное искусство, вернулся в Ленинград, учился режиссуре в ЛГИТМиКе, затем — на Высших режиссерских курсах у Юрия Завадского, Евгения Симонова, стажировался в Париже в составе творческой лаборатории легендарного Г.А.Товстоногова у не менее легендарного Питера Брука. Ему прочили карьеру в прославленном БДТ. А он опять подался в «российскую глубинку»: работал в Свердловске, Ижевске, Чите, Иванове, Караганде и др.
К
Досье «ИМ»
Александр Блинов. Родился в 1938 г. в деревне Удугучин, Удмуртия.
В 1964 году сыграл одну из главных ролей в фильме «Донская повесть». Снимался в фильмах: «Ссора в Лукашах», «Шофер поневоле», «Месяц август», «Третья верста», «Осторожно, бабушка», «Полосатый рейс», «Мне 20 лет». Работал в Академических театрах Свердловска, Ленинграда, главным режиссером Русского драмтеатра в Ижевске, Удмуртского музыкально-драматического, Читинского, Ивановского, Карагандинского и др. театров. Является организатором и первым руководителем молодежного театра «Дарг».
----------------------
— Александр Андреевич, мало кто из Ваших коллег отваживается ставить произведения В. Мишаниной. Уж очень категорично она отвергает любые «режиссёрские вольности». Как Вам удалось найти общий язык?
— Действительно, Валентина Ивановна довольно ревностно относится к сценическому прочтению её творчества. Но я нашел в её пьесе то, что близко мне, мы постарались понять друг друга и вместе с артистами рассказать эту историю-притчу человеческой души. Что из всего этого получилось, будет ясно на премьере 18 февраля.
Сердечный «Рубеж»
— А раньше Вам не доводилось работать с пьесами мордовских драматургов?
— Почему же? Лет 13 назад в журнале «Современная драматургия» мне попалась замечательная пьеса тогда молодого Александра Пудина «В пустом доме люди». Она зацепила меня своей глубиной проникновения в психологию непростых, «больных» отношений между кровно родными людьми. «В пустом доме...» я поставил в Ижевске, Караганде. С автором мы познакомились и некоторое время «общались письменно». В Саранске постановку этой пьесы осуществил тогда тоже молодой и не шибко известный Сергей Арцыбашев. А позже Александр Пудин, возглавивший Мордовский национальный театр, предложил мне поставить здесь драму В. Малягина «На Пьянь реке».
— Любопытно получается: в других городах Вы ставили пьесу Пудина, а тут он Вам предложил другого драматурга. А в Театр Маяковского Вы попали, случайно, не по протекции А. Пудина?
— Не без его причастности (смеётся), поскольку в Москве мне предложили поставить как раз его «Рубеж». Но вообще-то меня пригласил сам Сергей Арцыбашев, теперь художественный руководитель Театра им. Маяковского. Он знает меня с тех пор, когда сам учился на актерском отделении Свердловского театрального училища, а я там преподавал и работал в драматическом театре. Арцыбашев ещё студентом бегал на мои спектакли. Так что Сергей Николаевич с уважением относится ко мне и как к режиссёру.
— А столичные артисты как приняли режиссёра из провинции?
— По-разному. Кое-кто сначала принялся демонстрировать свои капризы, мол, чего нам тут какой-то удмурт. Так я неволить никого не собирался: не хотите работать — не надо. Зато с остальными работалось замечательно! Единственной сложностью была их занятость: они постоянно отпрашивались на съемки в кино. Потому постановочный период растянулся на 7 месяцев. Но публика приняла спектакль «на ура!».
— А Вы, говорят, накануне премьеры угодили в больницу. Неужели настолько сильно оказалось психологическое напряжение, что сердце буквально не выдержало?
— Видимо. Кстати, второе название пьесы — «В глубине сердца». Она о трагической судьбе молодых женщин, во время Великой Отечественной в лютые морозы возводивших оборонительный рубеж на подступах к Москве. И там очень многое перекликается с историей моей мамы, которая и оборонительные укрепления строила, и в колхозе трудилась с утра до глубокой ночи, и нас, ребятишек, пока отец воевал, одна воспитывала. По сути, я старался рассказать о своей маме, и героини спектакля исполняли именно те песни, какие я слышал от своей мамы.
Отцовское благословение «в артисты»
— Александр Андреевич, Вы выросли в глухой удмуртской деревне, где, наверняка, о театре никто понятия не имел. Как же Вас угораздило в артисты податься?
— Театр я точно ни разу не видел, а вот кино к нам в сельский клуб привозили. Денег на билеты у меня не было, так я подвязался помогать киномеханику: крутил ручку динамомашины, питавшей энергией аппаратуру, и там много разных фильмов пересмотрел. Но почему-то самое яркое впечатление на меня произвёл цирковой клоун Карандаш-Румянцев, выступавший с собакой. Глядя на экран, я думал: а что, у меня так тоже, пожалуй, получится.
— И родители разрешили Вам «идти в артисты»?
— Как раз отец меня в артисты и благословил. Сначала после вечерней школы я окончил курсы планеристов в Ижевске. Летал целое лето: летчиком хотел стать. Сдал экзамены в Бугурусланское летное училище. Возвращаюсь с экзаменов и вижу объявление: «В Удмуртском театре идет набор желающих учиться в Ленинградском театральном институте». В итоге сразу с третьего тура меня послали в Ленинград. После всех экзаменов я вернулся домой в деревню. Не знал, куда же мне идти — в летчики или в артисты? И тут отец сказал своё веское слово: «Ты самолет поднять-то поднимешь, а посадить не сможешь. Точно шлепнешься! Учись уж лучше на артиста». Так я и уехал в Ленинград, почти без денег, в ремесленской шинели и дырявых сапогах.
«В кино попал от бедности»
— А в кино Вы как попали?
— Тоже от бедности, вернее, сугубо из-за денег! На финансовую помощь родителей рассчитывать не приходилось. В деревне у отца с матерью осталось ещё семь моих сестер и братьев. А стипендия была всего 14 рублей. Узнал, что на «Ленфильм» требуются актеры в массовку. Пошел туда, не задумываясь: за один день съемок платили 3 рубля, то есть за неделю получалось в два раза больше месячной стипендии.
— Свою дебютную кинороль помните?
— Первый мой фильм — «Кочубей», правда, даже не помню, о чем он. На площадке было шумно и многолюдно, мы бегали туда-сюда и что-то кричали, изображая солдат.
— А главная роль как Вам досталась?
— Дело в том, что на «Ленфильме» в актерском отделе работала Нина Гавриловна Блинова (жена известного артиста Бориса Блинова, сыгравшего Фурманова в фильме «Чапаев»). Она, видимо, обратила внимание на меня из-за фамилии и начала меня предлагать на пробы в разные фильмы. Через какое-то время режиссер Владимир Фетин предложил мне сыграть командира красной сотни Николку Кошевого в фильме «Донская повесть».
— Вы не тушевались рядом с опытными актёрами? Как они отнеслись к новичку?
— Нормально. Евгений Леонов, правда, подтрунивал, мол, тебе, Сашка, теперь в твоем Ижевске должны памятник поставить! Один актер по фамилии Кырля из Марий Эл сыграл Мустафу в фильме «Путевка в жизнь», так на родине ему поставили памятник. А с Людмилой Чурсиной мы и сейчас иногда встречаемся, общаемся по-приятельски.
— В актёрской профессии перед Вами открывались неплохие перспективы.
— Да, мне и после частенько звонили с киностудий, предлагали приехать на пробы...
— А почему Вы окончательно и бесповоротно переквалифицировались в режиссёры?
— Сначала у себя в Ижевском театре я с удовольствием играл в разных постановках — и на русском, и на удмуртском языках, даже в балетных спектаклях танцевал. Но затем понял, что мне мало просто исполнять на сцене то, что кем-то придумано, мне хочется самому создавать свои спектакли.
— Ваши дети тоже выбрали творческие специальности?
— Старший сын от первого брака тоже Александр Блинов (ему уже 46) — уважаемый в Екатеринбурге режиссер (кроме того, снял лирическую киноленту «У ангелов есть крылья» и сыграл одну из главных ролей в криминальном сериале Ильи Хотиненко «Важняк». — Ред.). С бывшей женой мы давно расстались, но с ней и сыном по-прежнему нормально общаемся. Вторая моя жена Елена Артамонова — замечательная актриса. А вот наш сын Артем выбрал для себя иное занятие, с красным дипломом окончил вуз, теперь в Москве занимается ландшафтным дизайном.
— А Вы никогда не думали перебраться в Москву или Питер?
— В своё время Игорь Владимиров звал меня к себе в Театр им. Ленсовета. И в Москве была перспектива осесть. Но в столичных мегаполисах я себя некомфортно чувствую. Мне уютнее в родном Ижевске или тихом спокойном Саранске.
----------------------
— Александр Андреевич, мало кто из Ваших коллег отваживается ставить произведения В. Мишаниной. Уж очень категорично она отвергает любые «режиссёрские вольности». Как Вам удалось найти общий язык?
— Действительно, Валентина Ивановна довольно ревностно относится к сценическому прочтению её творчества. Но я нашел в её пьесе то, что близко мне, мы постарались понять друг друга и вместе с артистами рассказать эту историю-притчу человеческой души. Что из всего этого получилось, будет ясно на премьере 18 февраля.
Сердечный «Рубеж»
— А раньше Вам не доводилось работать с пьесами мордовских драматургов?
— Почему же? Лет 13 назад в журнале «Современная драматургия» мне попалась замечательная пьеса тогда молодого Александра Пудина «В пустом доме люди». Она зацепила меня своей глубиной проникновения в психологию непростых, «больных» отношений между кровно родными людьми. «В пустом доме...» я поставил в Ижевске, Караганде. С автором мы познакомились и некоторое время «общались письменно». В Саранске постановку этой пьесы осуществил тогда тоже молодой и не шибко известный Сергей Арцыбашев. А позже Александр Пудин, возглавивший Мордовский национальный театр, предложил мне поставить здесь драму В. Малягина «На Пьянь реке».
— Любопытно получается: в других городах Вы ставили пьесу Пудина, а тут он Вам предложил другого драматурга. А в Театр Маяковского Вы попали, случайно, не по протекции А. Пудина?
— Не без его причастности (смеётся), поскольку в Москве мне предложили поставить как раз его «Рубеж». Но вообще-то меня пригласил сам Сергей Арцыбашев, теперь художественный руководитель Театра им. Маяковского. Он знает меня с тех пор, когда сам учился на актерском отделении Свердловского театрального училища, а я там преподавал и работал в драматическом театре. Арцыбашев ещё студентом бегал на мои спектакли. Так что Сергей Николаевич с уважением относится ко мне и как к режиссёру.
— А столичные артисты как приняли режиссёра из провинции?
— По-разному. Кое-кто сначала принялся демонстрировать свои капризы, мол, чего нам тут какой-то удмурт. Так я неволить никого не собирался: не хотите работать — не надо. Зато с остальными работалось замечательно! Единственной сложностью была их занятость: они постоянно отпрашивались на съемки в кино. Потому постановочный период растянулся на 7 месяцев. Но публика приняла спектакль «на ура!».
— А Вы, говорят, накануне премьеры угодили в больницу. Неужели настолько сильно оказалось психологическое напряжение, что сердце буквально не выдержало?
— Видимо. Кстати, второе название пьесы — «В глубине сердца». Она о трагической судьбе молодых женщин, во время Великой Отечественной в лютые морозы возводивших оборонительный рубеж на подступах к Москве. И там очень многое перекликается с историей моей мамы, которая и оборонительные укрепления строила, и в колхозе трудилась с утра до глубокой ночи, и нас, ребятишек, пока отец воевал, одна воспитывала. По сути, я старался рассказать о своей маме, и героини спектакля исполняли именно те песни, какие я слышал от своей мамы.
Отцовское благословение «в артисты»
— Александр Андреевич, Вы выросли в глухой удмуртской деревне, где, наверняка, о театре никто понятия не имел. Как же Вас угораздило в артисты податься?
— Театр я точно ни разу не видел, а вот кино к нам в сельский клуб привозили. Денег на билеты у меня не было, так я подвязался помогать киномеханику: крутил ручку динамомашины, питавшей энергией аппаратуру, и там много разных фильмов пересмотрел. Но почему-то самое яркое впечатление на меня произвёл цирковой клоун Карандаш-Румянцев, выступавший с собакой. Глядя на экран, я думал: а что, у меня так тоже, пожалуй, получится.
— И родители разрешили Вам «идти в артисты»?
— Как раз отец меня в артисты и благословил. Сначала после вечерней школы я окончил курсы планеристов в Ижевске. Летал целое лето: летчиком хотел стать. Сдал экзамены в Бугурусланское летное училище. Возвращаюсь с экзаменов и вижу объявление: «В Удмуртском театре идет набор желающих учиться в Ленинградском театральном институте». В итоге сразу с третьего тура меня послали в Ленинград. После всех экзаменов я вернулся домой в деревню. Не знал, куда же мне идти — в летчики или в артисты? И тут отец сказал своё веское слово: «Ты самолет поднять-то поднимешь, а посадить не сможешь. Точно шлепнешься! Учись уж лучше на артиста». Так я и уехал в Ленинград, почти без денег, в ремесленской шинели и дырявых сапогах.
«В кино попал от бедности»
— А в кино Вы как попали?
— Тоже от бедности, вернее, сугубо из-за денег! На финансовую помощь родителей рассчитывать не приходилось. В деревне у отца с матерью осталось ещё семь моих сестер и братьев. А стипендия была всего 14 рублей. Узнал, что на «Ленфильм» требуются актеры в массовку. Пошел туда, не задумываясь: за один день съемок платили 3 рубля, то есть за неделю получалось в два раза больше месячной стипендии.
— Свою дебютную кинороль помните?
— Первый мой фильм — «Кочубей», правда, даже не помню, о чем он. На площадке было шумно и многолюдно, мы бегали туда-сюда и что-то кричали, изображая солдат.
— А главная роль как Вам досталась?
— Дело в том, что на «Ленфильме» в актерском отделе работала Нина Гавриловна Блинова (жена известного артиста Бориса Блинова, сыгравшего Фурманова в фильме «Чапаев»). Она, видимо, обратила внимание на меня из-за фамилии и начала меня предлагать на пробы в разные фильмы. Через какое-то время режиссер Владимир Фетин предложил мне сыграть командира красной сотни Николку Кошевого в фильме «Донская повесть».
— Вы не тушевались рядом с опытными актёрами? Как они отнеслись к новичку?
— Нормально. Евгений Леонов, правда, подтрунивал, мол, тебе, Сашка, теперь в твоем Ижевске должны памятник поставить! Один актер по фамилии Кырля из Марий Эл сыграл Мустафу в фильме «Путевка в жизнь», так на родине ему поставили памятник. А с Людмилой Чурсиной мы и сейчас иногда встречаемся, общаемся по-приятельски.
— В актёрской профессии перед Вами открывались неплохие перспективы.
— Да, мне и после частенько звонили с киностудий, предлагали приехать на пробы...
— А почему Вы окончательно и бесповоротно переквалифицировались в режиссёры?
— Сначала у себя в Ижевском театре я с удовольствием играл в разных постановках — и на русском, и на удмуртском языках, даже в балетных спектаклях танцевал. Но затем понял, что мне мало просто исполнять на сцене то, что кем-то придумано, мне хочется самому создавать свои спектакли.
— Ваши дети тоже выбрали творческие специальности?
— Старший сын от первого брака тоже Александр Блинов (ему уже 46) — уважаемый в Екатеринбурге режиссер (кроме того, снял лирическую киноленту «У ангелов есть крылья» и сыграл одну из главных ролей в криминальном сериале Ильи Хотиненко «Важняк». — Ред.). С бывшей женой мы давно расстались, но с ней и сыном по-прежнему нормально общаемся. Вторая моя жена Елена Артамонова — замечательная актриса. А вот наш сын Артем выбрал для себя иное занятие, с красным дипломом окончил вуз, теперь в Москве занимается ландшафтным дизайном.
— А Вы никогда не думали перебраться в Москву или Питер?
— В своё время Игорь Владимиров звал меня к себе в Театр им. Ленсовета. И в Москве была перспектива осесть. Но в столичных мегаполисах я себя некомфортно чувствую. Мне уютнее в родном Ижевске или тихом спокойном Саранске.
«Известия Мордовии»