Чеченская война снайпера Дайгинаса

Для снайпера Александра Дайгинаса и его напарника этот выход был последним. Еще полчаса — и они в расположении своего батальона. Чеченская командировка подошла к концу: совсем скоро проклятая война будет лишь сниться в кошмарных снах. Александр наблюдал за местностью в прибор ночного видения своей винтовки. Он не заметил, как в их окоп выстрелили из реактивного гранатомета. Прямое попадание. Боевики пошли в атаку. Дайгинас пытался отстреливаться, но ничего не выходило. Правая рука превратилась в кровавое месиво...

...Он не считает себя необыкновенным человеком, а ведь не каждый смог бы, получив тяжелое ранение и лишившись правой руки, остаться на службе. И не просто остаться, а почти восемь лет проработать радиотелеграфистом в части внутренних войск. Сейчас Александр Дайгинас на пенсии. Не по собственной воле — так сложились обстоятельства. Часть расформировали, но в маленьком поселке на одну пенсию прожить очень трудно. Поэтому молодой ветеран первой чеченской устроился работать оператором в котельную.

Мозаика прошлой жизни

Мы сидим у него дома, рассматриваем небольшие поляроидные фотографии. Как цветные кусочки мозаики прошлой и страшной жизни. Сашка в Чечне. Пальцы правой руки застыли в форме латинской V. Он, как и все его друзья, искренне верил в скорую победу. Он смог вернуться домой. Но возвращение это было долгим и мучительным. Тяжелое ранение, ампутация правой руки. Долгое лечение от гангрены. Он мог замкнуться в себе. Но, несмотря на то, что очень тяжело восприняв свое новое состояние, Александр нашел в себе силы адаптироваться к мирной жизни. За кратчайшее время он научился писать левой рукой.

До ранения он не сталкивался с работой радиотелеграфиста. А тут, вернувшись из госпиталя в часть, освоил эту специальность за три месяца.

Саша помешивает здоровой рукой крепкий кофе в чашке и вспоминает о Чечне.

— В 1992 году поступил на военную службу по контракту в дислоцированную в поселке Явас часть внутренних войск, — рассказывает Александр Дайгинас. — В конце весны 1995 года пришел приказ об отправке в Чечню команды снайперов из 18 человек.

Я был назначен командиром. Хотя у меня не было специальной снайперской подготовки, стрелком я считался хорошим. Во время стрельб выбивал результаты кандидата в мастера спорта. Направление в «горячую точку» воспринял спокойно. Если послали — значит необходимо. Перед отправкой нас три дня гоняли на стрельбище. Затем Нижний Новгород, где в штабе Приволжского округа внутренних войск мы несколько дней ждали транспортный борт до Дагестана.

В рядах дзержинцев

В Дагестане нас прикомандировали к ОДОНу, знаменитой дивизии им. Дзержинского. Она считалась наиболее воюющим соединением во внутренних войсках. В общем, ничего не предвещало нам спокойной жизни.

Мы не сразу попали в пекло. Вначале были проведены трехдневные сборы. Нас обучали ведению боевых действий в городе, в горах. Разумеется, за столь короткий срок обучить сражаться в особых боевых условиях трудно. Но получить хотя бы некоторые теоретические навыки вполне возможно. К тому же, у меня был опыт срочной службы, да и в родном поселке мы не сидели сложа руки.

Воевали в горных районах Шали, Ножай-Юрте. В последнем брали телевышку. Чеченцы отступили, но и нам досталось, хотя потери были не очень крупными. Соседний полк пострадал больше. У них сожгли несколько бронетранспортеров. Запомнилось, как над нашими головами боевики сбили вертолет. К нему откуда-то с земли потянулась белая полоса. Взрыв...И горящая машина рухнула на землю.

Ночь — лучший друг снайпера

Мы, снайперы, работали, в основном, по ночам. У ночного прицела винтовки есть один недостаток — зеленая отсветка, видимая внимательному противнику. Так что приходилось вплотную прижиматься к прицелу. Из-за сильной отдачи во время выстрела очень часто в кровь разбивал нос. На плече тоже остается внушительный синяк. Винтовка очень мощная. Нам выдавали специальные снайперские патроны. А вот со снаряжением были проблемы. К примеру, маскхалаты делали сами, используя для этого палаточный брезент. Приходилось стрелять из бесшумных снайперских винтовок «Винторез». Они на самом деле почти не слышны. Но дальность огня — небольшая. Всего лишь четыреста метров. Что удивило, так это патроны для них. Они без маркировки. Действительно для специальных операций.

Батальону, где служил Александр, придали два танка Т-72. Машины были старыми, без реактивной брони. И чтобы их защитить, экипажи обвешали башни и борта мешками с песком и патронными ящиками. Танки окопали, и они некоторое время простояли без дела. Как-то, рассматривая окружающую местность, возле гигантских баков, в которых хранят топливо, бойцы заметили необычную активность чеченцев. Туда то и дело подъезжали грузовики, джипы боевиков. Даже появлялись несколько БТР. У отцов-командиров зачесались руки. Так и хотелось шарахнуть по ним. Но мешали две проблемы. Во-первых, дальность уж очень большая — почти 10 километров. А это на пределе возможности пушки Т-72. Во-вторых, после террористической вылазки Басаева в Буденновске военным запретили первыми открывать огонь. Командир долго согласовывал этот вопрос и, наконец, дали добро. Наводчик, паренек срочной службы, занял место за прицелом и с первого же выстрела превратил эту «топливную заправку» боевиков в гигантский костер. Горело там дня два. А потом сепаратисты решили отомстить...

Последний бой, он трудный самый

...В ту ночь, перед последним боем, Александр и его напарник Олег как всегда ушли из расположения батальона. Как их вычислили, Дайгинас до сих пор понять не может. После обстрела из гранатометов боевики шли в атаку, почти не прячась. То ли наркотиками накачались, то ли пьяные были. На прикладе его винтовки был жгут с индивидуальным пакетом. Сам кое-как зубами сорвал жгут, перетянул его и стал отстреливаться. Только израсходовал магазин, а тут снова взрыв гранаты. Посмотрел на винтовку и понял, что воевать уже нечем. В СВД попало несколько осколков. Находившемуся с ним автоматчику перебило ногу.

Духи атаковали не только их, но и другие позиции батальона. Ребята поняли, что помощи ждать неоткуда. Александр рванул к стоявшему в метрах ста от них танку в окопе. Признается, что в тот момент бежал так быстро, как бывает, наверное, раз в жизни. Прокричал танкистам: «Ребята, вколите промедол!» — действительно уже прошло полчаса, и дальше без укола было бы худо. Вкололи пять кубиков в бедро через брюки, и стало легче. Танкисты к этому времени вытащили Олега.

По военным госпиталям

Раненых эвакуировали в санбат. Снова по вене пустили какой-то наркотик и, появившаяся было дикая боль, опять отступила. В госпитале аэропорта «Северный» ему сделали операцию — отпилили изуродованную часть руки. Как объяснил хирург, руку спасти не было никакой возможности. Саша вспоминает, что когда пришел в себя после операции, удивился — все вокруг белое. Даже подумалось: «А не на том ли я свете?» — взглянул на культю, понял — жив.

После Грозного оказался во Владикавказе. Через два дня — снова аэродром. Предстояло лететь в Екатеринбург. Было лето, стояла сильная жара. На раненых из одежды — одни бинты. Их укладывали на носилки, накрывали простынями и несли в самолет. Рядом стояли гробы...

В полете у Александра закончилось действие обезболивающего. Начались адские минуты. Подошедший летчик предложил выпить водки. Немного полегчало. В госпитале Екатеринбурга выяснили, что у Дайгинаса началась гангрена. Его стали лечить сильными антибиотиками.

Выписался Александр домой в сентябре 1995 года. Отказался от инвалидности. Вновь поступил на службу в войсковую часть 37/57. Но в прошлом году в верхах решили, что батальон внутренних войск в Явасе не нужен. Более 100 местных жителей лишились работы. На последней медкомиссии однорукого радиста признали «ограниченно годным к военной службе». В сентябре прошлого года Дайгинасу, все-таки, пришлось получить инвалидность — то, чего он избегал все эти годы. Дали третью группу.

Бывший снайпер считает, что ему повезло. Он нашел работу. Сейчас это самое главное — в семье двое детей. У жены тоже проблемы со здоровьем, она недавно получила II группу инвалидности.

Александр Дайгинас не дает судьбе сломать себя. Он делает то, что, казалось бы, должно быть просто недоступно человеку в его положении. Например, играет на гитаре. Как раньше спеть под гитару любимую песню ему помогают друзья. Просит кого-нибудь перебирать струны, а сам левой рукой зажимает аккорды. Правда, песни все невеселые. О войне, которая надвое переломила его жизнь.

РИА «Инфо-РМ»