«Царь» Лунгина — жертва власти

Фильм Лунгина «Царь» — не о царе. Точнее, не только об Иване Грозном, он прежде всего — о вере, призывающей к добру и готовой идти на жертвы. «Это картина о русской святости. Святость — вот наша русская национальная идея»! — сказал Петр Мамонов.

Этой святостью пропитаны сами декорации — фильм снимался в Суздале, в Спасо-Евфимиевом монастыре. А одна из самых красивых сцен происходит в Успенском соборе Кремля, где Филиппа венчают в митрополиты. Сияющая, райская белизна цветущего сада в обители митрополита постоянно контрастирует с мраком царских покоев и зловещей тьмой пыточных застенков.

«Царь» — захватывающая попытка разобраться в тайнах собственной истории, понять, на что была способна Русь в падении и в величии человеческого духа. В жестоких деяниях Ивана Грозного, граничащих часто с самодурством, — трагедия верующего человека, принявшего на себя царский венец. Царь постоянно молится и цитирует Евангелие, с его извечным: «Не убий!» и тут же казнит изменников. Лунгин до предела обнажает вечную проблему российских правителей: можно ли быть моральным человеком, оставаясь во власти?

С истовой, исступленной молитвы мятущейся души начинается повествование. Но кончена молитва, и надо вставать с колен, властвовать, казнить и миловать. Иван Грозный выходит из кельи, и услужливая челядь облачает его в царские одежды. Вкладывают в руки скипетр и державу. Водружают на голову соболий убор: «Да, тяжела ты, шапка Мономаха!». Это одна из самых сильных метафор фильма.

«Царь» берет в плен великолепным актёрским ансамблем. Митрополит Филипп, позднее причисленный к лику святых, — лебединая песнь Олега Янковского. Сыграв такое величие духа, можно было спокойно уйти в Вечность. «Важно знать, что такой человек в истории России есть! Что был человек, который ценой своей жизни хотел остановить зло и несправедливость!» — сказал о роли Филиппа Лунгин.

Бессмысленная жестокость опричнины и полубезумное желание царя «заменить Бога властью» заставляют Филиппа открыто возвысить свой голос против царской воли и творящихся злодейств. «Кино о русской святости! А вера и святость — это любовь и добро. Иван, русский царь, мучился без любви… Не любят меня? Сейчас я это! Палками! Чтобы любили…», — говорит Мамонов. В фильме великолепно воплощается противостояние двух личностей, двух идей и верований. Критики не зря назвали игру Янковского и Мамонова лучшим кинематографическим дуэтом столетия.

Неоднозначна в фильме личность Малюты Скуратова, который трогательно любит своего сына — калеку. «Это был царский палач, царский друг и прекрасный семьянин. Не просто головы рубил направо и налево, а служил Родине и Отчизне!», — говорит сыгравший его Юрий Кузнецов.

«Царь» — прежде всего фильм о духовном противостоянии, борьбе добра и зла, света и тьмы, нравственности и вседозволенности. «Оглянись, что ты с державой творишь, своих людей казнишь без вины, государь! Сказано, прощайте, и вам прощено будет, — говорит Филипп.


- Всех прощать? Так и погибли великие города и царства, — отвечает Грозный.


Само краткое название «Царь» как бы подчёркивает, что речь идёт об архитипе российской власти, почти всегда нуждающейся в моральном оправдании своей чрезмерной жестокости.

Гениально сыграл бесноватого шута Иван Охлобыстин. Он подстрекает царя помериться силой с самим Господом. «Прикажи, пусть хряснет!» — подначивает шут, призывая Ивана одним своим словом «включить» гром и молнию.

Сегодняшние правители, надо отдать должное, предпочитают не нагнетать, а разгонять тучи. Но шуты по-прежнему подстрекают царей то жахнуть из орудий по Белому дому, то танковой колонной штурмовать мирный город, попавший в руки экстремистов.

Но не все подвластно шутам и тиранам. Даже под пытками, на дыбе молодой боярин Колычев, великолепно сыгранный Алексеем Макаровым, не предает митрополита. Хотя мог бы ценой оговора купить себе жизнь. «Не вор!» — упрямо шепчет он в предсмертной муке. Сила правды и истинная вера способны творить чудеса. В этом убеждает метафора с иконой — пущенная по воде детской ручонкой, она становится чудотворной! Одним прикосновением рушит мост, предопределяя исход сражения.

Пытаясь оправдать жестокость, Иван Грозный говорит: «Может, я и грешник по делам-то своим, как человек-то я и грешник, но как царь-то я праведен!»


Царь в фильме Лунгина — тиран и жертва собственной власти одновременно. И в этом его личная трагедия и трагизм всякой тоталитарной власти в России.