Алефтина Николаевна Нижегородцева 20 лет посвятила работе в Мордовском книжном издательстве
13.03.2012 17:50
В 1955 году для пополнения штата республиканских газет в Мордовию приехали 11 выпускников профильных факультетов Московского, Ленинградского, Уральского вузов. Вдохновленные юношеской романтикой, они готовы были лететь хоть на край земли.
Впрочем, российская глубинка в середине ХХ века тоже не являлась верхом цивилизации. В Саранске об асфальтированных дорогах ещё не ведали, даже центральные улицы «мостили» деревянным настилом. Чего уж говорить об окраинах. Партийное руководство - а все СМИ тогда курировались областным комитетом компартии и комсомола – о молодых кадрах, однако, заботилось. Свежеиспеченным журналистам приготовили места в общежитии. А Борису Соколову и его сокурснице Але подыскали отдельную квартиру. Начальство почему-то сочло, что они - муж и жена. Нет, у них были нормальные приятельские отношения. Но делить семейный кров девушка категорически отказалась. Вытребовала, чтобы их разместили как остальных. То есть - в общежитии барачного типа, которое базировалось «на низах», с «удобствами» во дворе, а за водой требовалось бегать через дорогу к колонке. Там, кстати, и деревянных дорожек не существовало. В межсезонье проезжая часть превращалась в реку, морозной зимой – в сплошной каток. Однажды разыгрался ураган и передвигаться по бескрайнему ледяному озеру казалось совершенно нереально. Кое-кто из ребят вставал на коньки и таким макаром, рассекая по ледовой трассе, ехал на рынок за молоком. Острая на язычок Аля так и заявила коллегам: «…передайте начальству, что я явлюсь на работу, когда растает лёд». Пошутила, конечно. Потому что настоящему журналисту не страшны никакие преграды и расстояния. Тем более Алефтине, родившейся и выросшей в суровом Красноярском крае.
Девочка с Енисея
Она с детства впитала красоту и мощь Енисейских просторов, независимый нрав уральских ветров. Вопрос «почему вдруг выбрала себе журналистскую профессию?» застаёт её врасплох. Почти три десятилетия посвятив работе в газете и ещё двадцать в книжном издательстве, она никогда не задумывалась о причинах, подтолкнувших её на этот путь.
Хотя фамилия у неё была прямо-таки литературная – Ачиркова. Поменяй заглавную «А» на «О», а «и» на «е» - выйдет «Очеркова».
В школе с удовольствием писала сочинения, всегда активно участвовала в общественной жизни, ей нравилось общаться с людьми, вариться в гуще событий. Вот и рванула в Свердловск, поступила на историко-филологический факультет Уральского госуниверситета.
Свердловские вузы, кстати, не случайно считались сильными «кузнецами кадров», славились учёными-мэтрами, маститыми преподавателями, дававшими прочные знания. В тридцатые годы туда ссылали «неблагонадёжных» интеллектуалов из Москвы и Питера, во время Великой Отечественной переселялись эвакуированные из европейской части России, многие там и осели навсегда.
К примеру, ответсекретарем их университетской газеты был Янтовский, под чьим руководством студенты освоили немало премудростей журналистского искусства.
А самостоятельную «производственную стажировку» Аля с сокурсниками постигала в «Молодёжной газете» в далеком знойном Таджикистане. В общем, закалка получилась - что надо!
Фронтовая закалка
Разумеется, на практике не всё бывает ладно, всякое случается. Алефтина Николаевна уверена, что ей невероятно повезло встретиться с умудренными жизнью, на собственной шкуре испытавшими тяготы военных дорог, сполна хлебнувшими запаха пороха и окопной пыли фронтовиками.
Её приняли литсотрудником в редакцию «Советской Мордовии». В ту пору руководил газетой Пётр Васильевич Шавензов, ранее сражавшийся с фашистскими захватчиками. Рядом трудились также воевавшие во время Великой Отечественной на передовой - Иван Юровский, Николай Шибаков, Григорий Киреев, Дмитрий Золотков… К молоденькой коллеге они относились по-отечески, без какого бы то ни было высокомерия, где требовалось – подсказывали, хотя иногда беззлобно подтрунивали.
В начале своей журналистской биографии Алефтина, поверив на слово какому-то солидному начальнику, оперативно в красках расписала фантастические подробности о якобы сданном объекте. В действительности он ещё и не существовал. Редакционные «старики» тут же посвятили ей стишок, мол, лихая Ачиркова за ночь что угодно построит.
Наученная опытом, подобных ляпов она себе больше не позволяла. Внимательно изучала фактическую ситуацию, старалась докопаться до сути проблемных обстоятельств, проанализировать, помочь. Она ещё успевала оказываться среди закопёрщиков различных комсомольских, профсоюзных, как бы сейчас сказали, проектов. Потому что ей всё было интересно, важно!
Не случайно именно её назначили заведующей самым сложным отделом писем, куда - чего скрывать! - чаще всего обращались люди, доведенные до отчаяния. Газета для них казалась последней надеждой на спасение. Вот и несли они свою боль, страдания в редакцию «Советской Мордовии». И встречали сочувствие, понимание в светлых добрых Алиных глазах.
Служебный роман
Из тех 11 новобранцев, приехавших в Саранск по распределению, почти все, спустя несколько лет, добросовестно отработав положенный срок, разлетелись кто куда. А вот Алефтина навсегда связала свою судьбу с Мордовией. Вот только фамилию вскоре сменила.
Обладая завидным талантом увлечённо-вдохновенно рассказывать о других, подробности личной жизни она старается не афишировать.
Однажды довелось ей писать материал про замечательного парня-производственника, активиста-комсомольца Николая Нижегородцева. То служебное знакомство переросло в трепетные романтические отношения, а затем - закономерное супружество.
Надо признать, не всякий мужчина способен смириться с суматошным ненормированным режимом, вечными командировками, нередко - рабочими выходными, вечерними дежурствами жены, работающей в ежедневной газете. Наверное, только очень любящий.
Житейская дипломатия
Так уж сложилось, что ещё 20 лет Нижегородцева посвятила работе в республиканском книжном издательстве. На ней лежала ответственность за выпуск так называемой политической литературы. Под «политической» имелись в виду и исторические, публицистические исследования ученых. Именно Нижегородцевой довелось редактировать книги «Разорванное ожерелье» Сергея Бахмустова, «Мордовский народ», «Что нас волнует»…
Фронтовая закалка
Разумеется, на практике не всё бывает ладно, всякое случается. Алефтина Николаевна уверена, что ей невероятно повезло встретиться с умудренными жизнью, на собственной шкуре испытавшими тяготы военных дорог, сполна хлебнувшими запаха пороха и окопной пыли фронтовиками.
Её приняли литсотрудником в редакцию «Советской Мордовии». В ту пору руководил газетой Пётр Васильевич Шавензов, ранее сражавшийся с фашистскими захватчиками. Рядом трудились также воевавшие во время Великой Отечественной на передовой - Иван Юровский, Николай Шибаков, Григорий Киреев, Дмитрий Золотков… К молоденькой коллеге они относились по-отечески, без какого бы то ни было высокомерия, где требовалось – подсказывали, хотя иногда беззлобно подтрунивали.
В начале своей журналистской биографии Алефтина, поверив на слово какому-то солидному начальнику, оперативно в красках расписала фантастические подробности о якобы сданном объекте. В действительности он ещё и не существовал. Редакционные «старики» тут же посвятили ей стишок, мол, лихая Ачиркова за ночь что угодно построит.
Наученная опытом, подобных ляпов она себе больше не позволяла. Внимательно изучала фактическую ситуацию, старалась докопаться до сути проблемных обстоятельств, проанализировать, помочь. Она ещё успевала оказываться среди закопёрщиков различных комсомольских, профсоюзных, как бы сейчас сказали, проектов. Потому что ей всё было интересно, важно!
Не случайно именно её назначили заведующей самым сложным отделом писем, куда - чего скрывать! - чаще всего обращались люди, доведенные до отчаяния. Газета для них казалась последней надеждой на спасение. Вот и несли они свою боль, страдания в редакцию «Советской Мордовии». И встречали сочувствие, понимание в светлых добрых Алиных глазах.
Служебный роман
Из тех 11 новобранцев, приехавших в Саранск по распределению, почти все, спустя несколько лет, добросовестно отработав положенный срок, разлетелись кто куда. А вот Алефтина навсегда связала свою судьбу с Мордовией. Вот только фамилию вскоре сменила.
Обладая завидным талантом увлечённо-вдохновенно рассказывать о других, подробности личной жизни она старается не афишировать.
Однажды довелось ей писать материал про замечательного парня-производственника, активиста-комсомольца Николая Нижегородцева. То служебное знакомство переросло в трепетные романтические отношения, а затем - закономерное супружество.
Надо признать, не всякий мужчина способен смириться с суматошным ненормированным режимом, вечными командировками, нередко - рабочими выходными, вечерними дежурствами жены, работающей в ежедневной газете. Наверное, только очень любящий.
Житейская дипломатия
Так уж сложилось, что ещё 20 лет Нижегородцева посвятила работе в республиканском книжном издательстве. На ней лежала ответственность за выпуск так называемой политической литературы. Под «политической» имелись в виду и исторические, публицистические исследования ученых. Именно Нижегородцевой довелось редактировать книги «Разорванное ожерелье» Сергея Бахмустова, «Мордовский народ», «Что нас волнует»…
В постперестроечные 90-е, когда рухнула размеренная плановая система, книгоизданию предоставили возможность самостоятельно искать средства к выживанию, освободив от бремени гарантированных госзаказов. Тихие редакторы с ужасом поняли, что им теперь придется параллельно переквалифицироваться ещё и в коробейников, проще говоря – самим торговать выпущенными книгами. И здесь у Нижегородцевой обнаружился феноменальный дар менеджера-распространителя.
Ну а поскольку книгоиздание оказалось на самоокупаемости, редакторам следовало самим просчитывать, какая литература будет пользоваться спросом. Тогда массово раскупались сборники кулинарных рецептов, всевозможные справочники. И Нижегородцева предложила коллеге Валентине Ионовой составить книгу рекомендаций, как найти понимание и согласие с близкими, окружающими людьми. Озаглавили её просто «Давай никогда не ссориться», выпустили на свой страх и риск на самой дешёвой фасовочной бумаге. Как ни странно, первый 100-тысячный тираж их энциклопедии обыденной дипломатии моментально раскупили, пришлось допечатывать ещё такое же количество экземпляров, а потом ещё…
«Воздушные замки»
Кстати, о талантах. В интенсивной журналистской, редакторской круговерти у Алефтины Николаевны просто не находилось времени для чисто дамских увлечений. Даже в юности ни спиц, ни вязального крючка в руки не брала. А тут, выйдя на заслуженный отдых, серьёзно пристрастилась к вязанью. Причем её творческий азарт не ограничивается какими-нибудь шарфиками-носочками. Она с упоением берётся за крупные полотна, создает уютные гобелены, покрывала и щедро раздаривает их родным, знакомым.
Газетных статей Нижегородцева теперь не пишет, книг не редактирует. Зато у неё рождаются поразительно трогательные…стихи. Как-то в разговоре один талантливый поэт, отметивший свое 40-летие, признался, что стихи к нему уже не приходят, «года к печальной прозе тянут». А вот Алефтина Николаевна, ничуть не скрывая своего возраста, не утрачивает радостного восприятия жизни. Потому и возникают её поэтические «Воздушные замки», чуть грустные, наполненные философской мудростью и неисправимым юношеским максимализмом.
Ну а поскольку книгоиздание оказалось на самоокупаемости, редакторам следовало самим просчитывать, какая литература будет пользоваться спросом. Тогда массово раскупались сборники кулинарных рецептов, всевозможные справочники. И Нижегородцева предложила коллеге Валентине Ионовой составить книгу рекомендаций, как найти понимание и согласие с близкими, окружающими людьми. Озаглавили её просто «Давай никогда не ссориться», выпустили на свой страх и риск на самой дешёвой фасовочной бумаге. Как ни странно, первый 100-тысячный тираж их энциклопедии обыденной дипломатии моментально раскупили, пришлось допечатывать ещё такое же количество экземпляров, а потом ещё…
«Воздушные замки»
Кстати, о талантах. В интенсивной журналистской, редакторской круговерти у Алефтины Николаевны просто не находилось времени для чисто дамских увлечений. Даже в юности ни спиц, ни вязального крючка в руки не брала. А тут, выйдя на заслуженный отдых, серьёзно пристрастилась к вязанью. Причем её творческий азарт не ограничивается какими-нибудь шарфиками-носочками. Она с упоением берётся за крупные полотна, создает уютные гобелены, покрывала и щедро раздаривает их родным, знакомым.
Газетных статей Нижегородцева теперь не пишет, книг не редактирует. Зато у неё рождаются поразительно трогательные…стихи. Как-то в разговоре один талантливый поэт, отметивший свое 40-летие, признался, что стихи к нему уже не приходят, «года к печальной прозе тянут». А вот Алефтина Николаевна, ничуть не скрывая своего возраста, не утрачивает радостного восприятия жизни. Потому и возникают её поэтические «Воздушные замки», чуть грустные, наполненные философской мудростью и неисправимым юношеским максимализмом.
Мила МЕЛЬНИКОВА.
«Известия Мордовии»