Вспоминает военком Мордовии
10.02.2012 14:55
Он – один из того поколения, которое ковало для нашей страны славу Великой Победы. Кадровый военный, он до глубокой старости сохранил внутренний железный стержень, выдающий его принадлежность к русской армии. Даже в 86 лет, пережив тяжелый инсульт и лишенный возможности свободно передвигаться, Сергей Гаврилович сохранил ясность ума и цепкость памяти, позволяющие ему легко окунуться в толщу воспоминаний 70-летней давности.
Справка
Прибылов Сергей Гаврилович. Полковник запаса. В действующей армии с июля 1943 г. Служил в 438-м, 457-м и 518-м полках 129-й Орловской Краснознаменной ордена Кутузова стрелковой дивизии в должностях: командира пулеметного расчета, взвода и роты. Четыре раза был ранен. После войны продолжил службу в ВС. Вышел в отставку в 1982 г. Награжден орденами Отечественной войны I и II степени, «За службу Родине» III степени, тремя орденами Красной Звезды, двумя медалями «За боевые заслуги».
О семье и годах детства
Родился я 17 сентября 1925 г. в деревне Муриково Шаховского района Московской области. Окончил семилетку, потом – год в техникуме. В 1940 г. уехал в Москву, где поступил в ремесленное училище.
Отца я почти не помню. Он умер в 1926 г., когда мне было всего несколько месяцев от роду. Отец был военным. По рассказам брата знаю, что он прошел Гражданскую войну, был на стороне большевиков и занимал высокую должность в артиллерийских войсках. У отца открылся туберкулез, и вскоре он умер. Брат рассказывал, что незадолго до смерти он взял меня на руки и говорит матери: «Гляди, мать, это твой кормилец будет». А сам смеется…
Мать – Пелагея Васильевна Прибылова – прожила долгую жизнь и умерла, когда ей было 90 лет. Нас у нее было четыре человека. Старший брат – Григорий Гаврилович – также стал военным, служил в пограничных войсках, обезвреживал шпионов и диверсантов. Еще было две сестры – Нина Гавриловна и Екатерина Гавриловна. Все они сейчас уже умерли. Я был последним, самым младшим.
О войне
20 декабря 1942 г. 17-летним был призван в Житомирское военно-пехотное училище, которое тогда было в эвакуации, в Казани. Мы прошли ускоренный курс подготовки (с декабря 42-го по май 43-го), и когда немцы начали наступление в районе Курска и Орла, наше училище вместе с другими такими же погрузили в вагоны и отправили в сторону фронта. Выгрузились мы в Мценске, а дальше - пешком и на перекладных - на фронт, на передний край. Первый бой я очень хорошо помню. Когда работал военным комиссаром Мордовии и после, когда бывал в школах, часто читал детям стихи о том бое. Я ведь в молодые годы неплохо сочинял.
В действующей армии – с июля 43-го, и все время на передовой. Был станковым пулеметчиком, командиром стрелковой роты. У меня четыре ранения: первое получил в сентябре 43-го, последнее – в марте 45-го, в боях за Кенигсберг. То ранение было самым тяжелым: мне осколком пробило грудь, и я до середины июля пролежал в госпитале, в городке Инстербург (сейчас Черняховск Калининградской области). Там и встретил Победу.
О наградах
Первой наградой была медаль «За боевые заслуги». Потом орден Красной Звезды, орден Отечественной войны II степени, затем I степени и еще один орден Красной Звезды. Уже после войны, в брежневские времена, мне вручили третий орден Красной Звезды, орден «За службу Родине» III степени и медаль «За боевые заслуги», но это за выслугу лет. Остальные награды – юбилейные. Каждая награда по-своему дорога, но особенно мне запомнилось то, как вручали орден Отечественной войны II степени. Меня, по сути, вытащили с передовой, и я под пулями, короткими перебежками, прибежал в штаб. По дороге думаю: «Наверное, дома что-то случилось», а мне вешают орден. Я, конечно, сказал: «Служу Советскому Союзу!», но про себя крепко выругался. Я помню, когда освобождали наши села в Западной Белоруссии, местные девчонки показывают на меня пальцем и восхищенно так воркуют: «Гляди-ка, какой молодой, а уже с орденами!» Мне ведь только 18 лет тогда было.
После войны
Я уже во время войны был и. о. командира роты, и после выписки из госпиталя мой комполка предложил мне определиться на 6-месячные курсы переподготовки комсостава. Я ему говорю: «Товарищ полковник, я уже был и.о. командира роты». А он мне: «Лейтенант, это было в военное время, а в мирное время на роту вас в 19 лет ставить рановато». Я посоветовался с однополчанами, все говорят мне: «Соглашайся!».
Первое время после курсов мы служили в Западной Белоруссии, там же я женился в феврале 1947 г. Потом была командировка на Дальний Восток, на Камчатку. Там мы провели незабываемые три года, наверное, лучшие в нашей жизни, а после меня перевели в Куйбышев, в Приволжский ВО. Присвоили звание капитана, предложили стать командиром роты. Потом был штаб округа и новые майорские погоны. Параллельно учился на вечернем отделении в юридическом институте. Окончил его в 1963 г., но остался в армии, несмотря на приглашение прокурора области стать его помощником. «Образование, – говорю, – в жизни пригодится». И действительно, когда работал военкомом, знания, почерпнутые в юридическом институте, не раз помогали в работе.
В декабре 63-го ушел из штаба округа и был переведен на работу в Пензенский облвоенкомат. Был руководителем 3-го отдела в звании подполковника, потом – заместителем военкома области. Там же представили к очередному званию полковника.
Мордовия
В 1972 г. к нам приехал начальник округа, пригласил к себе и минут сорок «гонял» по всем приказам, инструкциям, сигналам. Экзаменовал, короче. «Пора тебе, – говорит, – переходить на самостоятельную работу». Так я оказался в Мордовии, где десять лет отработал военкомом республики.
Тогда у нас первым секретарем обкома был Анатолий Иванович Березин. Хороший человек, грамотный руководитель. И вот пригласил он меня к себе и говорит: «Почему бы нам, Сергей Гаврилович, не попросить повысить вас до генеральского звания? Я буду ходатайствовать». Я говорю: «Обком партии, конечно, может все. Но по нашим мобилизационным ресурсам моя должность соответствует только званию полковника». Мы еще долго спорили, но я все-таки убедил Березина в своей правоте. А так, вообще, сегодня это уже генеральская должность.
Следующие шесть с половиной лет был в Президиуме Верховного Совета МАССР, заведовал приемной. Два срока подряд был депутатом Верховного Совета СССР IX и X созывов.
Потом, когда пенсионеров стали потихоньку вытеснять, я стал искать себе другую работу. Вышел на связистов, и они с удовольствием приняли меня: сначала инженером, потом – старшим инженером. Там я проработал еще 12,5 лет. Окончательно на пенсию вышел только в 76.
О творческом долголетии
Насчет долголетия я думал, конечно. Никогда не курил, даже на фронте. Папиросы нам, как офицерам, там выдавали, но я раздавал их солдатам. Выпивал всегда в меру. «Наркомовские» 100 граммов? Да, давали, но только перед боем. Когда сидели в траншеях – нет. Да, если честно, и не хотелось. После очередной атаки старшина приносил термос с горячей едой, а у нас кого убило, кого ранило, кому оторвало что-нибудь. Не до этого было. Переживал очень сильно. Хотя другие, конечно, выпивали. На передовой напиваться нельзя – реакция притупляется, начинаешь думать, что тебе все можно, и все, ты - готовая мишень для снайпера. За всю жизнь было всего раза три, когда я, как говорят, «набрался». Наверное, все дело в генах. Ведь моя мать дожила до 90 лет, работая в поле.
Сейчас бы только жить да радоваться. Но возраст, болячки. После перенесенного инсульта ходить очень трудно. Мне 86 лет, моей супруге Марии Степановне в декабре 87 «стукнуло». Так всю жизнь вдвоем и прожили.
Спасибо детям, что не забывают нас. Дочери – Людмила и Тамара – живут сейчас в Пензе, приезжают к нам. Старшая дочь - Людмила еще работает, хотя ей 64. Я ей говорю: «Ты, Людочка, в меня пошла!» Младшей - Тамаре 62 года, она тоже работала до 60 лет. Сын Тимофей живет в Саранске, часто заходит. Он пошел по моим стопам, до последнего времени работал в военкомате. Старшей внучке уже 37 лет, а всего их у меня пять: четыре внучки и внук. Правнучкам, одной 12 лет, другой – полтора годика. Из военкомата тоже часто звонят, из администрации Главы Мордовии.
Я скажу так, что у меня замечательная жена. И умница, и красавица, и заботливая. Только благодаря ее заботам я и живу до сих пор. Такой она у меня человек, очень хороший!
О наградах
Первой наградой была медаль «За боевые заслуги». Потом орден Красной Звезды, орден Отечественной войны II степени, затем I степени и еще один орден Красной Звезды. Уже после войны, в брежневские времена, мне вручили третий орден Красной Звезды, орден «За службу Родине» III степени и медаль «За боевые заслуги», но это за выслугу лет. Остальные награды – юбилейные. Каждая награда по-своему дорога, но особенно мне запомнилось то, как вручали орден Отечественной войны II степени. Меня, по сути, вытащили с передовой, и я под пулями, короткими перебежками, прибежал в штаб. По дороге думаю: «Наверное, дома что-то случилось», а мне вешают орден. Я, конечно, сказал: «Служу Советскому Союзу!», но про себя крепко выругался. Я помню, когда освобождали наши села в Западной Белоруссии, местные девчонки показывают на меня пальцем и восхищенно так воркуют: «Гляди-ка, какой молодой, а уже с орденами!» Мне ведь только 18 лет тогда было.
После войны
Я уже во время войны был и. о. командира роты, и после выписки из госпиталя мой комполка предложил мне определиться на 6-месячные курсы переподготовки комсостава. Я ему говорю: «Товарищ полковник, я уже был и.о. командира роты». А он мне: «Лейтенант, это было в военное время, а в мирное время на роту вас в 19 лет ставить рановато». Я посоветовался с однополчанами, все говорят мне: «Соглашайся!».
Первое время после курсов мы служили в Западной Белоруссии, там же я женился в феврале 1947 г. Потом была командировка на Дальний Восток, на Камчатку. Там мы провели незабываемые три года, наверное, лучшие в нашей жизни, а после меня перевели в Куйбышев, в Приволжский ВО. Присвоили звание капитана, предложили стать командиром роты. Потом был штаб округа и новые майорские погоны. Параллельно учился на вечернем отделении в юридическом институте. Окончил его в 1963 г., но остался в армии, несмотря на приглашение прокурора области стать его помощником. «Образование, – говорю, – в жизни пригодится». И действительно, когда работал военкомом, знания, почерпнутые в юридическом институте, не раз помогали в работе.
В декабре 63-го ушел из штаба округа и был переведен на работу в Пензенский облвоенкомат. Был руководителем 3-го отдела в звании подполковника, потом – заместителем военкома области. Там же представили к очередному званию полковника.
Мордовия
В 1972 г. к нам приехал начальник округа, пригласил к себе и минут сорок «гонял» по всем приказам, инструкциям, сигналам. Экзаменовал, короче. «Пора тебе, – говорит, – переходить на самостоятельную работу». Так я оказался в Мордовии, где десять лет отработал военкомом республики.
Тогда у нас первым секретарем обкома был Анатолий Иванович Березин. Хороший человек, грамотный руководитель. И вот пригласил он меня к себе и говорит: «Почему бы нам, Сергей Гаврилович, не попросить повысить вас до генеральского звания? Я буду ходатайствовать». Я говорю: «Обком партии, конечно, может все. Но по нашим мобилизационным ресурсам моя должность соответствует только званию полковника». Мы еще долго спорили, но я все-таки убедил Березина в своей правоте. А так, вообще, сегодня это уже генеральская должность.
Следующие шесть с половиной лет был в Президиуме Верховного Совета МАССР, заведовал приемной. Два срока подряд был депутатом Верховного Совета СССР IX и X созывов.
Потом, когда пенсионеров стали потихоньку вытеснять, я стал искать себе другую работу. Вышел на связистов, и они с удовольствием приняли меня: сначала инженером, потом – старшим инженером. Там я проработал еще 12,5 лет. Окончательно на пенсию вышел только в 76.
О творческом долголетии
Насчет долголетия я думал, конечно. Никогда не курил, даже на фронте. Папиросы нам, как офицерам, там выдавали, но я раздавал их солдатам. Выпивал всегда в меру. «Наркомовские» 100 граммов? Да, давали, но только перед боем. Когда сидели в траншеях – нет. Да, если честно, и не хотелось. После очередной атаки старшина приносил термос с горячей едой, а у нас кого убило, кого ранило, кому оторвало что-нибудь. Не до этого было. Переживал очень сильно. Хотя другие, конечно, выпивали. На передовой напиваться нельзя – реакция притупляется, начинаешь думать, что тебе все можно, и все, ты - готовая мишень для снайпера. За всю жизнь было всего раза три, когда я, как говорят, «набрался». Наверное, все дело в генах. Ведь моя мать дожила до 90 лет, работая в поле.
Сейчас бы только жить да радоваться. Но возраст, болячки. После перенесенного инсульта ходить очень трудно. Мне 86 лет, моей супруге Марии Степановне в декабре 87 «стукнуло». Так всю жизнь вдвоем и прожили.
Спасибо детям, что не забывают нас. Дочери – Людмила и Тамара – живут сейчас в Пензе, приезжают к нам. Старшая дочь - Людмила еще работает, хотя ей 64. Я ей говорю: «Ты, Людочка, в меня пошла!» Младшей - Тамаре 62 года, она тоже работала до 60 лет. Сын Тимофей живет в Саранске, часто заходит. Он пошел по моим стопам, до последнего времени работал в военкомате. Старшей внучке уже 37 лет, а всего их у меня пять: четыре внучки и внук. Правнучкам, одной 12 лет, другой – полтора годика. Из военкомата тоже часто звонят, из администрации Главы Мордовии.
Я скажу так, что у меня замечательная жена. И умница, и красавица, и заботливая. Только благодаря ее заботам я и живу до сих пор. Такой она у меня человек, очень хороший!
Александр ПЬЯНЗИН.
«Известия Мордовии»