Надежда Маресина - единственная в Атюрьевском районе Герой Соцтруда
23.05.2011 16:30
О том, что Атюрьевский район Мордовии является родиной трех Героев Советского Союза, говорят названия улиц районного центра: Акиняева, Коновалова, Махрова. Атюрьево растет на глазах, и как грибы после дождя появляются в нем новые улицы, шикарные дома.
Возможно, со временем будет здесь и улица в честь Героя Социалистического Труда, тоже уроженца района. Надежда Семеновна Маресина – единственный Герой, а также единственная женщина из здешних мест, кому страна воздала высшие почести не за ратный, а мирный труд. О ней услышал еще двадцать лет назад, но увидеть живую легенду Атюрьевского района, поговорить с ней довелось лишь в нынешнем мае.
Великая скромница
От Атюрьева до Русской Козловки сегодня и в самом деле рукой подать. В том смысле, что поездка занимает всего несколько минут. Не автобан, конечно, но одетая уже много лет назад в асфальт, вполне приличная дорога, вдоль которой растянулись Курташки, Оброчное, Русская Козловка и Вольно-Никольск, уходит дальше, в сторону Ковылкинского района. Только много ли ездила по ней Надежда Семеновна Маресина из своего села в этом направлении? Она, по правде сказать, вообще покидала Русскую Козловку очень редко, а когда это случалось, то почти всегда исключительно по общественной нужде. Даже в Москву, когда на совещании передовиков сельского хозяйства, которое проходило в Лужниках, встречалась с самим Никитой Хрущевым, поехала по настоянию высокого начальства, чтобы представлять и свой район, и республику. А как же иначе, ведь была она тогда не только Героем Социалистического Труда, но и депутатом Верховного Совета Мордовии! «Эта была первая и последняя моя поездка в столицу, - говорит Надежда Семеновна. - Никогда уже не забудется».
Москва огромная, но запомнилась она Маресиной совсем не тем, чем осталась в памяти героев кинофильма «Свинарка и пастух». «Я даже без обеда тогда чуть не осталась. Спасибо председателю колхоза, с которым случайно познакомилась тогда в Москве: «А ты что в ресторан не идешь?»Оказалось, что всех участников совещания там кормили.
Обед в ресторане, видно по всему, был дорогой, но бесплатный. Хотя Надежде Семеновне не жалко было отдать и деньги за все великолепие, которое она раньше не только не пробовала, но и не подозревала о таких разносолах. Но растерялась, не знала обыкновенная жительница российской глубинки, которую как особо важную персону поселили в отдельный гостиничный номер, где найти здесь не то что ресторан, но и простую точку общепита, верхом которой до этого самого дня оставалась для нее райцентровская столовая. Там меню хоть небогатое – щи, котлета, компот, но все равно почти праздничное в сравнении с повседневной домашней едой. Бывало, после войны, и даже через несколько лет после нее, довольствовалась дома и посыпанной солью горбушкой, довеском к которой была кружка воды. Не сама она, а все, с кем разговаривал в Атюрьевском районе о Надежде Семеновне Маресиной, говорили как о великой скромнице: «Никогда для себя ничего не просила. И к начальству, хоть человек очень известный и уважаемый, ходить не любит».
Надежда и опора
Асфальт пролег аккурат перед пятистенком Маресиной, который стоит на самой окраине Русской Козловки. Если бы не подсказка местных жителей, ни за что не догадаться, что это дом Героя. Надежда Семеновна строила его вместе с отцом уже в шестидесятых годах, когда в 1953 году Семену Александровичу позволили, наконец, вернуться к семье и родному очагу. Призванный на фронт, Семен Александрович Маресин попал в немецкий плен, где находился до окончания войны. А почти сразу после плена по приговору суда был отправлен в лагеря только за то, что набрал на поле два кармана колосков для своих маленьких детей. Каково было взрослому, повидавшему всякое мужику смотреть на ребятишек, которые просили есть, но ему дать им было нечего?
Девять детей было уже до войны в семье Маресиных, но только трое могли обойтись без родительской опеки. После ухода на фронт отца взрослые помогали своей матери Марии Ивановне поднимать братьев и сестер, но Татьяна и сама ушла скоро на войну. Воевала зенитчицей, а после возвращения с фронта уехала в Москву, где жизнь была сытнее. До пенсии проработала на электростанции, присылала домой посылки с продуктами и детскими вещами. Вслед за Татьяной отправилась в Москву и сестра ее Елена.
Надежда Семеновна была после войны еще подростком, но оказалась для своей матери очень сильной опорой. И ее зазывали старшие сестры в столицу, но не могла Надежда оставить маму, братьев с сестрами. Чтобы помогать им, оставила школу, о чем не жалеет. Несколько лет проработала в колхозе на разных работах, а затем по совету другой своей сестры, которая была ветеринаром, определилась на овцеводческую ферму. Единственный плюс оказался в том, что была эта работа постоянной, в остальном же – сущая каторга. Овцеводы сами пасли овец, находились на ферме чуть ли не круглые сутки, особенно когда наступало время массового окота. Ягнят выхаживали, словно маленьких детей. Кто из деревни, тот знает, как трудно большими «овечьими» ножницами остричь даже одну овцу, а у Маресиной и ее товарок было на овцеферме несколько тысяч овец, с каждой из которых раз в год нужно было «снимать шубу». Овцы, за которыми ухаживала Маресина, давали при стрижке более 5 килограммов шерсти каждая! Стране она очень была нужна! Дорогие костюмы из шерсти продавали в лучших магазинах, но редко кто из сельских жителей мог тогда позволить купить себе такой наряд.
Награды и сейчас с Героем
И Надежду Маресину односельчане помнят больше в простой телогрейке, а не в парадном костюме, который появился у нее весной 1966 года. Тогда наградили ее орденом Ленина и Золотой Звездой Героя Социалистического Труда. Награды всегда висели на лацкане костюма, который Надежда Семеновна лишь по особым случаям доставала из шкафа. Об этих наградах, о том, где они хранятся, знали все. Узнали о них и трое атюрьевских жителей, которые глубокой зимней ночью нагрянули в дом Маресиной, чтобы завладеть ими. Представившись милиционерами, проникли к одинокой женщине в дом. Оглушив ее резиновой дубинкой, окрыли шифоньер и обнаружили то, за чем пришли. А перед уходом связали Надежде Семеновне, которая, казалось, не подавала уже признаков жизни, руки и ноги, чтобы не могла поднять тревогу. Уже выйдя за порог, один из злодеев, как выяснится, несостоявшийся врач, вернулся, чтобы прощупать у женщины пульс. «Кулось!», - сказал он подельникам, вместе с которыми растворился в ночи.
Но есть на свете высшая справедливость. Не удалось ворам, которых вернее назвать убийцами, воспользоваться наградами Надежды Маресиной. Односельчане задержали их всего в нескольких километрах от Русской Козловки, потом был суд. А украденные у Героя награды вновь заняли свое место на ее парадном костюме.
О чем думала абсолютно беззащитная, беспомощная Надежда Семеновна, когда ее пытались убить из-за наград? Возможно, вспомнила она в те минуты десятилетнего мальчика Федю, которого с риском для собственной жизни достала из-подо льда. Тогда ей, как и сейчас, маленькой ростом, было всего 17 лет. Но она оказалась решительной и даже сильнее мужчин, которые продолжали раздумывать: лезть в полынью или лучше не рисковать жизнью? Никто не думал, что в прорубь бросится за мальчиком малолетняя Надежда, к которой, как она сама говорит, осознание для себя опасности пришло уже после того, как Федя был спасен. «Думаете холодно было в ледяной воде? Прежде чем броситься в полынью, я скинула с себя, считай, всю одежду, но в воде меня бросило в настоящий жар!».
Надежда и опора
Асфальт пролег аккурат перед пятистенком Маресиной, который стоит на самой окраине Русской Козловки. Если бы не подсказка местных жителей, ни за что не догадаться, что это дом Героя. Надежда Семеновна строила его вместе с отцом уже в шестидесятых годах, когда в 1953 году Семену Александровичу позволили, наконец, вернуться к семье и родному очагу. Призванный на фронт, Семен Александрович Маресин попал в немецкий плен, где находился до окончания войны. А почти сразу после плена по приговору суда был отправлен в лагеря только за то, что набрал на поле два кармана колосков для своих маленьких детей. Каково было взрослому, повидавшему всякое мужику смотреть на ребятишек, которые просили есть, но ему дать им было нечего?
Девять детей было уже до войны в семье Маресиных, но только трое могли обойтись без родительской опеки. После ухода на фронт отца взрослые помогали своей матери Марии Ивановне поднимать братьев и сестер, но Татьяна и сама ушла скоро на войну. Воевала зенитчицей, а после возвращения с фронта уехала в Москву, где жизнь была сытнее. До пенсии проработала на электростанции, присылала домой посылки с продуктами и детскими вещами. Вслед за Татьяной отправилась в Москву и сестра ее Елена.
Надежда Семеновна была после войны еще подростком, но оказалась для своей матери очень сильной опорой. И ее зазывали старшие сестры в столицу, но не могла Надежда оставить маму, братьев с сестрами. Чтобы помогать им, оставила школу, о чем не жалеет. Несколько лет проработала в колхозе на разных работах, а затем по совету другой своей сестры, которая была ветеринаром, определилась на овцеводческую ферму. Единственный плюс оказался в том, что была эта работа постоянной, в остальном же – сущая каторга. Овцеводы сами пасли овец, находились на ферме чуть ли не круглые сутки, особенно когда наступало время массового окота. Ягнят выхаживали, словно маленьких детей. Кто из деревни, тот знает, как трудно большими «овечьими» ножницами остричь даже одну овцу, а у Маресиной и ее товарок было на овцеферме несколько тысяч овец, с каждой из которых раз в год нужно было «снимать шубу». Овцы, за которыми ухаживала Маресина, давали при стрижке более 5 килограммов шерсти каждая! Стране она очень была нужна! Дорогие костюмы из шерсти продавали в лучших магазинах, но редко кто из сельских жителей мог тогда позволить купить себе такой наряд.
Награды и сейчас с Героем
И Надежду Маресину односельчане помнят больше в простой телогрейке, а не в парадном костюме, который появился у нее весной 1966 года. Тогда наградили ее орденом Ленина и Золотой Звездой Героя Социалистического Труда. Награды всегда висели на лацкане костюма, который Надежда Семеновна лишь по особым случаям доставала из шкафа. Об этих наградах, о том, где они хранятся, знали все. Узнали о них и трое атюрьевских жителей, которые глубокой зимней ночью нагрянули в дом Маресиной, чтобы завладеть ими. Представившись милиционерами, проникли к одинокой женщине в дом. Оглушив ее резиновой дубинкой, окрыли шифоньер и обнаружили то, за чем пришли. А перед уходом связали Надежде Семеновне, которая, казалось, не подавала уже признаков жизни, руки и ноги, чтобы не могла поднять тревогу. Уже выйдя за порог, один из злодеев, как выяснится, несостоявшийся врач, вернулся, чтобы прощупать у женщины пульс. «Кулось!», - сказал он подельникам, вместе с которыми растворился в ночи.
Но есть на свете высшая справедливость. Не удалось ворам, которых вернее назвать убийцами, воспользоваться наградами Надежды Маресиной. Односельчане задержали их всего в нескольких километрах от Русской Козловки, потом был суд. А украденные у Героя награды вновь заняли свое место на ее парадном костюме.
О чем думала абсолютно беззащитная, беспомощная Надежда Семеновна, когда ее пытались убить из-за наград? Возможно, вспомнила она в те минуты десятилетнего мальчика Федю, которого с риском для собственной жизни достала из-подо льда. Тогда ей, как и сейчас, маленькой ростом, было всего 17 лет. Но она оказалась решительной и даже сильнее мужчин, которые продолжали раздумывать: лезть в полынью или лучше не рисковать жизнью? Никто не думал, что в прорубь бросится за мальчиком малолетняя Надежда, к которой, как она сама говорит, осознание для себя опасности пришло уже после того, как Федя был спасен. «Думаете холодно было в ледяной воде? Прежде чем броситься в полынью, я скинула с себя, считай, всю одежду, но в воде меня бросило в настоящий жар!».
«Известия Мордовии»