Трудоголик — хорошо! Алкоголик — плохо?

Так уж повелось, что слово «алкоголик» в нашей стране считается почему-то оскорбительным. Мы стараемся его избегать, разговаривая с алкоголезависимыми людьми, а они сами, в большинстве своем, упорно отказываются признавать себя таковыми, даже если проблема уже явно обозначила себя, в том числе в лице белой горячки.

Тем более удивительно общаться с людьми, которые не только открыто говорят о своей болезни, но и работают... алкоголиками. Да-да, именно так называют себя консультанты реабилитационного отделения республиканского наркодиспансера. Уникальная форма работы с больными алкоголизмом практикуется здесь каких-то пару месяцев. Но, безусловно, о ней стоит рассказать. Хотя бы по той простой причине, что пациенты не хотят уходить из этого отделения и выписываются отсюда практически «со слезами на глазах».

И само отделение реабилитации еще довольно молодо — оно существует с октября 2007 года. Да и открылось оно скорее вопреки, чем благодаря чему бы то ни было. Не будем лукавить: даже среди медперсонала наркодиспансера немало если не противников этой формы работы с больными, то, скажем так, людей, относящихся к нововведению с заметной долей скепсиса. Мол, не можешь справиться с проблемой самостоятельно — кодируйся, «зашивайся», а всякие там психологические заморочки и копания ни к чему, баловство одно, да и только. Но, как говорится, собаки лают, а караван идет.

— Алкоголизм — это такое же заболевание, как и другие, — говорит заведующая отделением реабилитации Наталья Прокина. — Вот только отношение к нему в нашем обществе почему-то принципиально другое. Вот посмотрите: больные гипертонической болезнью в открытую говорят о том, что они больны. Но почему же человек, больной алкоголизмом, не может так же открыто заявить о своей болезни? Работа нашего отделения как раз и направлена на то, чтобы человек осознал, что он болен и что с этим надо что-то делать. Ведь проблема алкоголиков именно в том, что они не признают до конца, что больны. А если и признают, то все же не осознают. Здесь, в нашем отделении, мы пытаемся пройти с пациентами 1-й шаг по известной во всем мире 12-шаговой методике, положенной в основу движения анонимных алкоголиков. 1-й шаг звучит именно так: человек должен принять то, что он болен. Ведь бороться со своим заболеванием человек начинает только тогда, когда он его признает и понимает.

«Здесь — семья, дома — однофамильцы!»

Полный курс реабилитации включает в себя 32 дня. Можно сказать, что это время, когда человек практически учится жить заново, учится смотреть на мир и на самого себя другими глазами. Он, по сути, познает себя, пытается найти ответ, почему он пил, и с помощью специалистов, работающих в отделении и таких же больных, как и он, учится обходиться без спиртного, учится находить ему замену. Трудно? Здесь — нет.

— Главные принципы лечения в нашем отделении — это добровольность и полный отказ от спиртного, — рассказывает Наталья Николаевна. — А еще — партнерско-доверительные отношения между пациентами и специалистами, работающими с ними.

А это один доктор — сама Наталья Прокина, нарколог и психотерапевт в одном лице, а также два психолога и специалист по социальной работе, занимающийся, в частности, вопросами трудоустройства пациентов отделения. А консультанты стали неким недостающим звеном, чем-то вроде своеобразной смычки, позволившей перевести отношения «врач — больной» на качественно новый уровень.

— Даже нам, специалистам, не всегда бывают понятны проблемы наших больных, — объясняет доктор. — Я изо всех сил пытаюсь их понять, но сделать это мне тяжело, потому что я не пережила этого. А наши консультанты — это люди, знающие проблему изнутри. Они, в свое время бывшие пациентами нашего диспансера, прошедшие после длительную реабилитацию, знают, как помочь людям, которые только что отказались от употребления спиртного. И в этом смысле их участие в судьбе наших пациентов очень эффективно — им доверяют самое сокровенное, в чем, может быть, человек не мог признаться даже самому себе. А если пациент высказывается, ему становится легче, его «отпускает», с ним уже легче работать. Кроме 1-го шага, мы со своими пациентами работаем еще и по 4-му шагу: это самоанализ. Больным очень важно проанализировать всю свою жизнь: все ошибки, поступки, обиды. Именно чувство вины и чувство обиды очень часто являются провокаторами того, что человек может начать пить.

Они — как одна семья. И это не преувеличение. Один из консультантов, Николай, называет доктора Наталью Николаевну второй мамой. Да и все пациенты отделения чувствуют здесь поддержку, плечо друга. «Здесь — семья, а дома — однофамильцы!» — так говорят многие из них. Но судить родственников этих больных нельзя: за то время, что человек пил, родственники привыкли находиться в постоянной стрессовой ситуации, им сложно перестроиться, что этого человека теперь, когда он не пьет, нужно уважать и понимать. И работа с родственниками алкоголиков — важный элемент реабилитации. Ведь это — звенья одной цепи.

Им слово

Денис:
— Я открыто вам заявляю: из всех отделений наркодиспансера, при всем моем уважении к врачам, действительно лечит только одно — отделение реабилитации. Кодироваться, «зашиваться» можно по 5, по 10, по 15 раз! К тому же не изучено до конца воздействие кодировок на человеческий организм. Медикаментозное лечение не даст положительного результата до тех пор, пока сам алкоголик не осознает свою проблему. А здесь помогают сделать это, здесь лечат душу.

— Мне тридцать лет. Я начал спиваться как-то незаметно. Знаете, как это бывает: здесь — после работы, там — с друзьями. Но процесс пошел стремительно, и где-то за год я спился окончательно. Жена ушла, не выдержав. Чуть не год я провел на кровати с бутылкой в руке. Было все: я смотрел несуществующий телевизор, по моей комнате ездили машины и ходили люди — в общем, белая горячка цвела буйным цветом. Потом я очутился здесь. И программа 12-ти шагов меня зацепила. Мне кажется, что она быстрее доходит именно до тех, кто опустился до дна, когда выхода только два: или остаться там и сгинуть, или оттолкнуться от этого дна и вынырнуть. Я вынырнул и теперь, держась на плаву, вижу, как можно жить дальше без бутылки.

В очередь...

В отделении всего десять койко-мест. И это — катастрофически мало. «Нет, извините меня, конечно, но такие условия — это не реабилитация, — жестко заявляет одна из консультантов, Ольга, в прошлом тоже неоднократная пациентка диспансера. — Отделение необходимо расширять, ведь сейчас здесь нет возможности для реабилитации женщин, а ведь женский алкоголизм — ничуть не меньшая проблема.

Да, на реабилитацию в это отделение записываются в очередь. Спрос есть, а вот предложение пока может удовлетворить еще очень мало страждущих. Уже не рюмки — душевной реабилитации. И как знать, не возьмется ли человек, ждущий очереди в отделение, снова за старое...

Что дальше?

«А что ждет этих людей за стенами реабилитации? — спросит читатель. — Где гарантия, что, столкнувшись с реальностью, человек снова не начнет пить?» Выход есть. В столице Мордовии уже 10 лет существует группа анонимных алкоголиков (АА) «Опора» — объединение, поддерживающее людей в их стремлении никогда не употреблять спиртного. Стаж трезвости «старичков» «Опоры» — 5-10 лет. Участники общества подчеркивают, что их объединение не связано ни с какой сектой, вероисповеданием или политическим направлением. Это не православная, а духовная программа. Связаться с обществом АА можно по тел. 8 987 695 95 26.