Дармовые квартиры

Для того чтобы устроиться в Саранский пансионат ветеранов войны и труда, администрация заведения просила пенсионеров и инвалидов отписать свои квартиры. Старикам объясняли, что таков порядок. Одинокие пожилые люди, не особо разбирающиеся в законодательстве, одним росчерком пера оформляли свои жилища на сотрудников соцучреждения. И получали право проживать в пансионате. Многие из них и не догадывались, что отдавать свою квартиру по закону совсем не обязательно. Чистой воды мошенничество, скажете вы. Как бы не так. Милиция провела проверку и не нашла в этой истории никакого состава преступления. С точки зрения Уголовного кодекса, работники пансионата чисты. Мол, стариков никто не заставлял свои квартиры отдавать, они их сами переписали.

«Никто мне ничего не объяснял, что я подписываю»

Многие из одиноких пожилых людей, проживающих сейчас в пансионате, опасаются писать заявления в правоохранительные органы — как бы хуже не было. Идти до конца решилась только 73-летняя Алла ШИШКОВА. После заявления в милицию она написала письмо в прокуратуру Пролетарского района в надежде, что хоть кто-то обратит внимание на ее беду. Алла Алексеевна просила прокурора района разобраться и вернуть ей квартиру, которую по незнанию она переписала на сотрудницу пансионата. Работники прокуратуры не бросили в беде пенсионерку и подали иск в суд, защищая ее интересы. Пролетарский районный суд вынес свое решение. По нему квартиру пенсионерке должны вернуть. Однако руководители пансионата просто так не хотят отдавать лакомую жилплощадь и обжаловали решение в вышестоящей инстанции. Мы решили разобраться в этой странной истории с квартирами и выяснить главное — откуда взялось у жильцов пансионата такое щедродушие по отношению к руководящим работникам социального учреждения.

Взамен 2-комнатной квартиры Алла Алексеевна Шишкова получила право проживать в двухместном номере пансионата, состоящем из двух комнат. Очутившись в помещении 2и3 метра, первым делом интересуемся у хозяйки — где вторая комната?

— Вы только что в ней были, — показывает на узкий коридор пенсионерка.
Общая площадь этих двухместных «апартаментов» составляет всего 16 (!) кв. м. И это, видимо, с душем и уборной.

— Алла Алексеевна, расскажите, как вы попали в пансионат.
— У меня была счастливая семья — муж и сын. Потом вдруг в одночасье ее не стало. Сначала у меня умер муж. Он работал в университете. Затем погиб сын. Ему было всего 27 лет. Он работал каменщиком в Москве. Неожиданно из столицы мне позвонил врач и сказал: «Мы сделали операцию вашему сыну, у него от удара случилось кровоизлияние в мозг». Срочно приехала в Москву, врач сказал, все будет хорошо, сын будет жить, он и сам меня уверил, что самое страшное позади. Со спокойной душой поехала обратно в Саранск — врач настоял. Через некоторое время звоню в больницу — никто толком ничего не говорит.

Почувствовала, что что-то не так. Снова поехала в Москву, пришла в больницу, нашла врача. А он мне: «Ваш сын в морге». У меня в то время за душой ни копейки не было. Пришлось в Саранск за гробом ехать, в Москве они дорогие, да к тому же в морге с меня за бальзамирование и косметику 12 тысяч рублей взяли. Родственников — никого. Тогда я еще в республиканской больнице работала, хорошо еще коллеги помогли похоронить.

На следующий день после похорон просыпаюсь, а у меня левую часть тела парализовало. Постоянно давление. Положили меня в больницу на 20 дней. Потом снова домой вернулась. Одной с такой болезнью тяжело. А тут ко мне как-то заведующая отделением пансионата стала заходить — Оксана Шипова. Она в соседнем доме живет. Я сначала очень рада была ей, говорю: «Оксана, это тебя Бог ко мне послал». У меня тогда приступ инсульта был, а я этого не знала. Она меня тогда стала обрабатывать, рассказывала, как у них в пансионате хорошо, уход медицинский, условия проживания отличные. В то время ко мне еще каждую ночь кто-то начал стучать в дверь. Я боялась ужасно. Сейчас думаю, это, наверное, психологическое давление было (здесь Алла Алексеевна не может сдержать слез — прим. авт.).

Потом директор еще приезжал, тоже уговаривал. В общем, крепко тогда они за меня взялись. Если б не мое состояние, я ни за что бы сюда не переехала. Но тогда, поддавшись уговорам, согласилась на переезд в пансионат. Через какое-то время Оксана вместе с подругой пришла ко мне домой и сказала, что сейчас нам надо съездить к нотариусу и подписать какую-то бумажку. Спросила, что за бумажка. Они отвечают, мол, ерундовая. Я им говорю, что у меня ноги отнимаются — не могу идти, голова кругом — не соображаю ничего. А они меня под руки — и в машину. Привезли к нотариусу, посадили за стол. Там уже все бумаги были готовы. Сказали — распишись здесь и здесь. Никто мне ничего не объяснял, что я подписываю. А у меня в моем инсультном состоянии только одна мысль — сейчас распишусь, и они от меня отстанут. Голова раскалывалась ужасно, очень хотелось домой. Так и подписала все, не глядя.

«Я даже вещи свои из квартиры забрать не смогла»

Отвезли меня домой, а еще через несколько дней Оксана с матерью приехала вечером за мной — в пансионат переселяться. Посадили в машину и стали катать по каким-то деревенским дорогам. Мы проехали мимо пансионата. Мне показалось, что меня всю ночь где-то возили. У меня были дикие головные боли, я их слезно просила высадить меня. Но меня никто не слушал. Может быть, они хотели меня уничтожить?

Закончилось тем, что отвезли меня в какой-то медпункт, где мне сделали укол. Я уснула до утра, только потом меня отвезли в пансионат. К вечеру мне стало плохо, дикие боли, рвота. На «скорой» меня отправили в реанимацию. Там меня откачали. Оксана приходила несколько раз меня навещать. Узнавала, когда меня выпишут, наверное, торопилась сменить замок.

Когда меня выписали, я взяла такси и поехала домой. Оказалось, что замок сменили — я в квартиру попасть не могу. Обратилась к участковому. Вскоре подошла мать Оксаны и заявила, что эта квартира теперь принадлежит ей. В подтверждение своих слов она продемонстрировала все необходимые документы на квартиру. Я даже вещи свои из квартиры забрать не смогла. После этого кто-то приехал за мной на машине и отвез в пансионат, заселили в эту комнату. Накачали какими-то лекарствами, первое время только и делала, что спала.

Когда более или менее пришла в себя, решила бороться за свои права. Написала заявление в милицию. Там уголовное дело возбуждать отказались. Написала в прокуратуру. Спасибо прокурору Пролетарского района Алиму Вергазову за то, что не отмахнулся от моего крика о помощи. Я почувствовала, что ему моя судьба небезразлична. Только он за меня и заступился. Я очень благодарна сотрудникам прокуратуры Пролетарского района за то, что они взялись представлять мои интересы в суде. А то раньше все мои письма в другие инстанции оставались без ответа.

— Алла Алексеевна, а другие жители пансионата не рассказывали вам, что они тоже попали сюда, отдав свои квартиры?
— В нашем крыле пансионата поговаривают, что в похожей ситуации оказались еще несколько человек. Но все опасаются последствий, поэтому и не пишут заявлений. А я намерена идти до конца. Мне говорили, что толку от моих жалоб не будет, мол, куда ты лезешь, кто тебя слушать будет?

В последнее время мечтаю только об одном — наконец переехать в свою квартиру и сварить украинского борща. А то ведь кормят здесь невкусно. Один день поем, другой — голодной сижу. Картошка настолько водянистая, что есть невозможно. Суп тоже не ахти. А я все-таки пенсию приличную получаю и могла бы себе позволить нормально питаться.

Единственный плюс с переездом в пансионат — это знакомство Аллы Алексеевны с мужчиной, который сейчас во всем ее поддерживает. Очевидно, что по возвращении в свою квартиру старики планируют жить вместе.

Директор пансионата работает по законам прошлого века

Невзирая на неоднократные попытки корр. «ВС» связаться с руководством пансионата и выяснить их точку зрения, добиться этого так и не удалось. Поэтому мы приведем читателям объяснения, которые они давали в милиции и в суде. Оксана Шипова: «В декабре 2008 года в администрацию пансионата обратилась Шишкова с просьбой поместить ее в пансионат, так как она инвалид, родственников у нее нет, ухаживать за ней некому. От директора пансионата Николаева мне стало известно, что у Шишковой есть двухкомнатная квартира по ул. Н. Эркая, и она готова отдать ее одному из сотрудников персонала пансионата, так как она ей не нужна, до конца жизни она собиралась жить в пансионате. Взамен квартиры пансионат обеспечил ей проживание в отдельном двухместном номере, медицинское обслуживание, уход, наблюдение, качественное питание и заботу».

(Интересно, чем же тогда пансионат обеспечивает тех, кто не пожертвовал свои квартиры? — прим. авт.)

«Так как у меня нет в собственности жилплощади, Николаев предложил оформить квартиру в свою собственность, я согласилась. До поселения в пансионат я предложила Шишковой написать на меня доверенность на право продажи ее квартиры. Алла Алексеевна согласилась и нотариально ее заверила. При этом Шишкова знала, что деньги от продажи ее квартиры она не получит. Я не могла оформить в свою собственность квартиру, поскольку сама действовала по доверенности от ее имени, оформила ее договором купли-продажи на свою мать Валентину Кондрашину. Сумма сделки согласно договору составила 900 тысяч рублей. Фактически деньги за квартиру моя мать ни мне, ни Шишковой не давала, так как изначально должно было быть лишь безналичное оформление двухкомнатной квартиры в собственность моей матери. Шишкова передала свою квартиру пансионату добровольно, без какого-либо принуждения или обмана».

На суде, посоветовавшись с адвокатом, Шипова несколько поменяла показания. Она заявила, что 900 тысяч рублей она все же получила от матери. Объяснения же, которые давала раньше, наговорила с испуга. Деньги пенсионерке она не отдала, потому что Шишкова якобы сама попросила ее оставить всю сумму на хранение у себя и отдать ее по необходимости.

Из объяснений директора пансионата Николая Николаева: «В декабре 2008 года к нам обратилась Шишкова с просьбой поместить ее в данный пансионат. Она пожелала отдать свою квартиру пансионату. Я поручил заведующей отделением Шиповой оформить квартиру на себя, так как у нее не было своей квартиры, и поселить Шишкову в пансионате».

На резонный вопрос работников прокуратуры директору пансионата: «На каких основаниях вы требуете от пенсионеров отдать квартиры взамен на размещение в соцучреждении?» — господин Николаев достал из стола постановление Правительства РСФСР 80-х годов и стал доказывать свою правоту. Действительно, в советские времена, для того чтобы заселиться в пансионат, пенсионер должен был передать учреждению свою жилплощадь. Однако с тех пор утекло много воды, и законы давно изменились. Никаких квартир сейчас пансионату отдавать не нужно. В пансионат могут попасть ветераны войны, труда, люди с I и II группами инвалидности, люди пенсионного возраста. Если же вас просят переписать квартиру взамен на заселение, знайте, вас хотят обвести вокруг пальца.

«Это не первый сигнал о нарушении закона со стороны сотрудников пансионата»

Вот как прокомментировал сложившуюся ситуацию прокурор Пролетарского района Алим ВЕРГАЗОВ: "В декабре прошлого года к нам поступила жалоба от жительницы Саранского пансионата ветеранов войны и труда Аллы Шишковой. Пенсионерка просила помочь вернуть ей двухкомнатную квартиру, которую она по незнанию передала сотрудникам пансионата.

Женщина настаивала, что ее обманули и лишили жилплощади. Мы провели тщательную проверку и выяснили, что Шишкова действительно осталась без квартиры, поскольку собственноручно в присутствии нотариуса переписала ее на заведующую отделения пансионата 34-летнюю Оксану Шипову.

Состава преступления, необходимого для возбуждения уголовного дела при подобных обстоятельствах, не нашлось. Вместе с тем в этой истории всплыл факт вопиющего нарушения прав пенсионерки. Руководители пансионата убедили старушку, что для заселения в соцучреждение ей необходимо отдать свою квартиру. Тогда как правила приема в пансионат этого не предусматривают. По закону лишаться собственного жилья, заселяясь в пансионат, совсем не обязательно.

Естественно, пожилая женщина всего этого не знала, а потому и доверилась руководству дома престарелых. Подобные действия сотрудников пансионата были незаконными. Конечно, мы не остались в стороне и защитили права Аллы Шишковой. Мы направили в суд исковое заявление о признании договора купли-продажи квартиры пенсионерки недействительным и возвращении ей жилплощади. 10 марта Пролетарский районный суд вынес решение по этому делу, полностью удовлетворив наш иск. Ответчики Шипова и ее мать Кондрашина исковые требования прокуратуры не признали и до конца настаивали на своей правоте.

Надо сказать, что это не первый сигнал о нарушении закона со стороны сотрудников пансионата. Ранее к нам поступало обращение депутата Госсобрания Мордовии с просьбой проверить законность отчуждения квартиры у одной из подопечных пансионата. Ситуация во многом схожая с той, что случилась с Шишковой. Одинокой женщине-инвалиду сказали, мол, чтобы попасть в пансионат, необходимо отдать свою однокомнатную квартиру. Взамен же пообещали комфортные условия проживания, хорошее питание и многое другое. Она согласилась«.

Поддавшись уговорам сотрудников пансионата, женщина подписала все необходимые документы на квартиру. Она досталась водителю руководителя пансионата, который и оформил договор купли-продажи недвижимости. В документах было написано, что водитель купил квартиру за 600 тысяч рублей. Правда, эти деньги, по его словам, он никому не отдавал. Бывшая владелица квартиры точно не получила за нее ни копейки.

«В разговоре с сотрудниками прокуратуры бывшая хозяйка 1-комнатной квартиры заявила, что не просит вернуть свое жилище обратно и не требует за него денег, — продолжает Алим Вергазов. — Она всего лишь хотела, чтобы ей сделали ремонт в ее комнате, привели пансионатское жилье в человеческий вид. Писать заявление она отказалась. Пока настойчивость в этом вопросе проявила лишь одна Шишкова.

Во время прокурорской проверки по этим фактам вскрылся один пробел в законодательстве, которым умело пользовались руководители пансионата. По законодательству поступивший в пансионат человек должен перечислять не более 75% своей пенсии на свое содержание социальному учреждению, — говорит прокурор района. — Формулировка „не более 75%“ установлена на федеральном уровне и должна быть точно прописана на региональном. Сколько же конкретно нужно отдавать в пансионат? В Мордовии такого уточнения не оказалось. В итоге в большинстве случаев руководство пансионата взимало со своих подопечных по максимуму.

Показательный случай: еще раньше с Шишковой и некоторыми другими обитателями пансионата, по незнанию и доброте душевной отписавшими квартиры на сотрудников учреждения и их родственников, были заключены договоры на взимание 75% от пенсии. После заявления Шишковой в милицию в сентябре прошлого года, в котором пенсионерка просила привлечь к уголовной ответственности директора за мошенничество с квартирой, договоры тут же переписали. Теперь с недовольных жильцов дома престарелых стали брать лишь 25% от пенсии».

«Вечерний Саранск»