Ирина Хакамада — рабыня свободы

Самая известная в России женщина-политик открыла нам свои семейные секреты

Нет на сегодня в России более известной женщины-политика, чем Хакамада. Даже сейчас, когда Ирина уже вышла из политической игры. А что же особенного в этой женщине с экзотической фамилией и внешностью? Этим вопросом не раз задавались и многие политики-мужчины, завистливо поглядывая в сторону Ирины. Потому что она — еще и самая успешная женщина-политик. Если есть отцы демократического движения в России, то Хакамада — его мать. Ирина трижды избиралась в Государственную думу, была вице-спикером Госдумы, министром Российской Федерации по поддержке малого бизнеса. Американский журнал «Тайм» назвал ее в 1995 году «политиком XXI века». Здесь читательницам полагается сочувственно вздохнуть: если женщина выбирает политику — значит, в личной жизни у нее не все в порядке... Но Хакамада и здесь в сочувствии не нуждается: она замужем, растит детей, нянчит внуков. Вот оно, счастье?

— Когда-то я познакомилась с одной удивительной женщиной, которая увлекается нумерологией, — говорит Ирина. — Она посмотрела все мои цифры — дату рождения и так далее — и вынесла страшный вердикт: «Вы не представляете, какая у вас плохая карма! Видно, ваши самурайские предки понаделали много такого, что вам всю жизнь предстоит это исправлять».

Самурайский дух

Предки Ирины из известного самурайского рода Огасавара в XI веке, отличившись по службе, получили землю на севере Японии. По форме она была похожа на самурайские штаны — по-японски «хакама»; а земля — «да», вот и получилось «Хакамада».

Родители Ирины — Муцуо Хакамада и Нина Синельникова — познакомились в Хабаровске.

— Отец был японским коммунистом. Во время Второй мировой войны он перешел на советскую сторону. Отсидев в лагерях, написал Сталину, что просит политического убежища, и отцу его предоставили. Он стал искать, кто научил бы его русскому языку. А мама была учителем русского языка и литературы. Он был дико красивым, пришел с букетом цветов, попросил ее дать ему частные уроки. И у них начался роман! После того как родители переехали в Москву, родилась я. Мама продолжала работать учительницей. А папа был переводчиком в японской редакции иновещания Гостелерадио.

Отец воспитывал в Ирине независимость и самостоятельность. Она была хорошей ученицей, поэтому родители даже не подозревали, как мучается их дочь в обществе сверстников.

— Летние каникулы, как большинство советских детей, я проводила в пионерском лагере, — рассказывает Ирина. — Там я столкнулась с жестоким детским расизмом. Меня называли «китаёза», «желтая», говорили: «Пошла вон отсюда — в этой спальне ты спать не будешь!». Родителям я ничего не говорила — переживала все в себе...

Первый бунт

— У меня есть сводный брат по отцу — Сигэки Хакамада. Мы познакомились, когда ему было под тридцать, а мне — лет 12. Он окончил Токийский университет и приехал в Москву — отец устроил ему учебу в аспирантуре МГУ на философском факультете. Брат пытался наладить со мной контакт, но я была очень замкнутой, вела себя как дикий зверек, так что ничего не получилось...

Переломный момент, определивший многое в ее последующей жизни, произошел в лагере «Артек».

— Мы затеяли бунт против муштры, и я была среди зачинщиков, — вспоминает Ирина. — Угрожали нам всячески: что из школы выгонят, накажут родителей... Но мы добились, чтобы к нам, детям, относились уважительно. И тогда я впервые почувствовала свою силу. И решила серьезно работать над собой: формировать из себя более сильную, уверенную в себе личность. На это ушли годы, потому что самостоятельно изживать детские комплексы — без психологов, опытных педагогов — не так просто… Кстати, брат сыграл в формировании моего мировоззрения решающую роль. Он чемоданами привозил мне книги запрещенных в СССР авторов — Булгакова, поэтов Серебряного века, Солженицына, Аксенова. А когда я стала студенткой Университета дружбы народов, он пригласил меня в Японию. И сильно удивился, как я изменилась. Я свободно говорила по-английски, шутила, смеялась... Сигэки сказал: «Был дикий зверек, а сейчас — молодая светская девица, которая может разговаривать на любые темы».

Бизнес-вумен

В стране началась перестройка — время смены ценностей, время новых идей, время надежд. Разрешили частное предпринимательство. И Хакамада — экономист по образованию — решила организовать кооператив.

— Это было в 1989 году, — вспоминает Ирина. — Однажды вдруг подумала: как-то все не складывается. Те 380 рублей, что получаю как преподаватель, — это мой потолок, муж — научный сотрудник, тоже копейки получает, мама на пенсии… И я придумала, что нужно создать кооператив — печь и продавать вафли. Собрать подруг: одни будут печь, другие — продавать где-нибудь на улице. Но решила посоветоваться с Константином Боровым — он тоже тогда преподавал, а в вопросах предпринимательства разбирался лучше меня. И он сказал, что это глупость: «Мы — люди умственного труда. Значит надо, чтобы мозги приносили деньги». И он придумал продавать программное обеспечение, которое писал его племянник. Мы начали крутиться, и вскоре я смогла наладить жизнь себе и маме...

Политик

— Самый главный перелом в моей личности и судьбе произошел в 1993 году, — говорит Ирина. — Я захотела стать политиком. И добилась своего сама — без поддержки Борового, тогда влиятельного бизнесмена и политика, с которым я работала в «Партии экономической свободы». Сама решила выдвинуть свою кандидатуру на выборах в Госдуму. И выиграла!

Интересно, что Ирине тогда приснилась подробная — по пунктам! — инструкция, что ей нужно делать.

— Во сне был весь алгоритм действий: составить программу, найти деньги на предвыборную кампанию, собрать голоса и так далее… Что в этом случае сделает русский человек, если ему приснится такое? Он скажет: «Все равно у меня ничего не получится» — и забудет, как о кошмаре. А восточные люди — очень упертые. И верят снам: раз так приснилось — значит, так и надо действовать. И я пошла действовать...

Мужчины вначале отнеслись ко мне как к экзотическому цветку, женщине-загадке, непонятно как добивающейся успеха. Ушло десять лет на то, чтобы мои коллеги стали меня уважать как политика. Мне было очень трудно, но дико интересно — писать законы, продвигать их, выступать в парламенте, быть министром. Это все были мои мечты, и они реализовывались…

Уход с арены

Но спустя 15 лет Ирина Хакамада объявила, что прекращает политическую деятельность. Выматывающая гонка, в которой она успела трижды стать депутатом Госдумы, вице-спикером и министром РФ, лидером демократических партий «СПС» и «Наш выбор», кандидатом в Президенты РФ, завершилась.

— Наступило разочарование в политике. Я поняла, что не могу пробить эту стену одна. Что могла, я сделала: разработала массу полезных законов, создала образ свободной женщины, как могла, боролась за свободу. И нашла для себя такие методы реализации своих грез, при которых мне не нужно быть сильной. А мне нужно быть спокойной, счастливой, жить в собственное удовольствие. Самое главное в такой ситуации — убрать излишнее честолюбие. Гордыня ведь большой грех, от нее надо избавляться. Сейчас я пишу книги, провожу мастер-классы, живу от гонорара до гонорара, сама формирую свой график... И счастлива, что у меня бывают свободные дни. Тогда я могу совершенно беспардонно, лежа на диване, смотреть целый день фильмы. Не переживаю, что ничего не делаю в этот момент, — вот так, такое настроение!

Четвертая попытка

У ее сына, выпускника экономического факультета МГУ и магистрата МГИМО, — своя семья.

— У Данилы хватает проблем, но облегчить его ношу я не пытаюсь — каждый проходит свой путь. И чем быстрее он примет все удары, тем быстрее наберется мудрости и станет успешным, — говорит Хакамада.
Дочь Маша появилась на свет, когда Ирине было 42 года.

— Она — плод большой любви. И очень похожа на меня — упертая, с очень сильным характером, и очень терпеливая. Маша — человек слова, поэтому с ней очень легко договориться. И она никогда не обманывает. Если что-то не хочет делать — не будет. Но если вы все-таки ее уговорите — в шутку, в прибаутку — и она согласится, то точно выполнит! Свое слово она бережет как честь.

Свой союз с Владимиром Сиротинским Ирина называет «последняя грандиозная любовь в моей жизни».

— У меня всегда было желание жить в браке, но — со своей свободой. Этого я добилась в последнем, четвертом браке. В первом все держалось на муже — он был мудрым и любил меня. Во втором — ни на ком, там было много скандалов. В третьем на мне все держалось — сколько могла, я вела за собой, но однажды мое терпение лопнуло. А вот в четвертом семья держится на обоих. Сильной женщине комфортней всего с сильным мужчиной. Но не мериться, кто сильнее — каждый силен в своем. У меня муж — антикризисный менеджер. Если где-то облом, трагедия, кошмар — он вытянет. А в нашей семейной жизни антикризисный менеджер — я: методично, спокойно убираю амбиции, показываю другие ориентиры. Воевать не надо — надо договариваться.

Одно из последних увлечений Ирины — танцы.

— Я в детстве мечтала быть балериной, очень хорошо танцевала, даже получала какие-то награды на фестивалях. Стать балериной не получилось, но танцевать люблю до сих пор. Сейчас регулярно хожу на занятия, старательно повторяю то, что мне говорят... Дочь, кстати, тоже любит танцы — даже в этом она вся в меня…

— Ирина, вам скоро исполнится 55 лет, но вы, при всей вашей мудрости, очень молоды и современны, — говорим мы на прощание. — Но как же быть с «тяжелым самурайским наследием», которое вам приходится исправлять? Вы счастливы?

— Та женщина-нумеролог, о которой я говорила, напоследок сказала: «Необходимо владеть большим искусством, чтобы обойти грехи предков. Удивляюсь, как вы умудряетесь при всем этом быть счастливой...».

«Вечерний Саранск»