Инвалида — в армию?!

У 19?-летнего Максима Жочкина из ардатовского села Низовка — киста головного мозга, сожжена часть лица, пересажена кожа на веке и отсутствует зрение на один глаз. Однако это не помешало призвать его в ряды Российской армии. В бюро социально?медицинской экспертизы по Мордовии с него сняли инвалидность, посчитав проблемы юноши со здоровьем незначительными. При этом молодому человеку практически регулярно требуется врачебное наблюдение и стационарная помощь. «Мордовия» узнавала, как по одной лишь справке можно из тяжелобольного внезапно стать здоровым.

Кисту головного мозга у Максима обнаружили буквально сразу после рождения. Радость появления долгожданного ребенка для его родителей тут же сменилась бесконечными и выматывающими походами и поездками по врачам всех мастей. Сколько нервов, времени и денег было на это затрачено — отдельная история. Порой приходилось продавать что?либо из дома, чтобы доехать до очередного эскулапа. После ряда обследований московские медики посчитали, что решать проблему необходимо радикально и отправили младенца...на химиотерапию. Причем срок ее прохождения определили можно сказать катастрофический — по несколько раз в течение пяти лет. Как детский организм выдержал такое испытание, сказать невозможно. Постоянный прием таблеток, уколы и капельники стали нормой. Впрочем, нормой они остаются и сегодня. Кроме того, в результате бесчисленных химических атак Максиму сожгли правую височную часть лица. Вместо кожи здесь теперь, кажется, обезображенный сморщенный пергамент. Практически не стало века, и потребовалась срочная пересадка кожи. Ее взяли с области губ. Но всего сильнее пострадал глаз. Максим навсегда потерял зрение. Глазное яблоко сохранилось, но полностью разрушена сетчатка. К каким только офтальмологам не обращались! Безрезультатно. Ответ один: восстановлению не подлежит.

«Хорошо хоть на другой глаз реакция не пошла, ? говорит Максим. — Это страшно — быть больным. Еще страшнее оказаться совсем беспомощным. Слепые, безногие, безрукие у нас, сомневаюсь, что кому?то нужны. Возможно, жутко прозвучит, но плохое самочувствие для меня естественно. Я не знаю, что значит, когда у тебя совсем ничего не болит. Наверное, это блаженное состояние. Здоровые люди не ценят то, что им дано. А для нас такое на вес золота. Если бы только на пару минут почувствовать...»

Когда Максиму исполнилось шестнадцать лет и с детской инвалидности его должны были переводить на взрослую группу, специалисты медико?социальной экспертизы заявили, что он здоров. Мотивировали тем, что нет припадков. Хотя их не было и в детстве. При этом все признаки заболевания сохранились. «Когда мы приходили на переосвидетельствование, в очереди нам говорили, что как исполнится шестнадцать, инвалидность снимут. Якобы такие случаи — не редкость, ? рассказывает мать Максима Людмила Жочкина. — Я не верила. Как такое возможно? Нам в школе постоянно передышки приходилось брать для восстановления, дома отлеживаться. Сын регулярно жаловался на головные боли, зрительные расстройства, нарушение равновесия, память периодически подводила. Все это так и осталось, а с инвалидности сняли. Лекарства теперь за свой счет покупаем, пенсия ему не положена. Сказать, что я в шоке была от произошедшего, не сказать ничего. Мы две службы медико?социальной экспертизы прошли в Саранске и везде отказ получили. Неужели по нему не видно, что со здоровьем серьезные проблемы?».

Через некоторое время после отказа в постановке на учет как инвалида, Максима ставят на учет как военнообязанного. Повестка в военкомат, призывной пункт, медкомиссия. Все это парень прошел наравне со здоровыми сверстниками. Когда в Ардатове врачи увидели призывника, потеряли дар речи. Без лишних расспросов и разговоров выдали справку о непригодности. Но на всякий случай отправили пройти повторную медкомиссию в Рузаевке. Местные специалисты с вердиктом коллег спорить не стали и выдали аналогичную справку. Вопрос, зачем следовало гонять больного человека от одной медкомиссии к другой, остался открытым.

«Перестраховывались, наверное, ? предполагает мать Максима. — С набором сейчас сложно. В армию идут неохотно. В Ардатове вроде признали больным, но вдруг в вышестоящей инстанции посчитали бы годным. Для меня прохождение сыном медкомиссии — дикость. Даже взгляда на него достаточно, чтобы понять, нигде он служить не может. Хотя мы — жители сельские, может, чего и не понимаем во всех этих тонкостях. Для меня важно одно — признание сына инвалидом. Пока мы с отцом живы?здоровы, а случись что, кто о нем позаботится? Максим сейчас учится в техникуме и даже может работать устроиться. Но ему понадобится постоянно больничные брать. А кто будет долго терпеть такого работника? Жить на что?то надо. Так хотя бы пенсия небольшая. Она же ему по закону положена! Не дай Бог, никого рядом не окажется, и он останется со своей болезнью наедине. Я боюсь представить, что тогда будет...»

Сейчас Максим находится на очередном лечении в районной больнице. Состояние не улучшается. Наблюдающая его невролог Лариса Борисова утверждает, что у Максима очень серьезная проблема. Киста большого размера и в дальнейшем возможны ухудшения: «Он явный инвалид. Как можно было это не разглядеть, сложно представить. К сожалению, в последние два года мы не наблюдали его. После того, как с мальчика сняли группу, он к нам не обращался. Может, руки просто опустились. Бывает, откажут пару раз где?нибудь, и уже никому не веришь. Если что, я обязательно буду давать рекомендации к постановке его на группу».

Слова словами. Закон законом. По российским нормам инвалидом признается человек, у которого имеются ярко выраженные функциональные нарушения. Это может быть ограниченная способность к передвижению, самообслуживанию, контролю над своим поведением, общению. И порой даже отсутствие того или иного органа не является основанием для установления инвалидности.

«Не знаешь, как воспринимать подобные явления, ? говорит председатель Ардатовской общественной организации инвалидов Ольга Гурьянова. — Или это медицинская халатность, или особая программа по выживанию инвалидов? Много непонятного. В том числе постоянное переосвидетельствование. От экспертизы якобы напрямую зависит размер государственной денежной помощи. Врачам надо наглядно доказывать, что ты беспомощен. Процедура абсурдна и унизительна».

Эксперты медико?социальной экспертизы поясняют, что переосвидетельствование нужно, чтобы констатировать отсутствие либо наличие функциональных нарушений или признаков прогрессирования заболевания. Пройдя освидетельствование и не согласившись с решением районной комиссии, вы можете его обжаловать в Главном бюро медико?социальной экспертизы по республике. Для этого подается заявление в районное бюро о несогласии с их решением, направление на экспертизу и медицинские документы, подтверждающие нарушение здоровья. Но в случае с нашим героем это не помогло.

«К нам часто обращаются с жалобами о снятии инвалидности. Я больше, чем уверен, что нередко лишения противозаконны, ? рассуждает председатель Мордовской республиканской общественной организации Всероссийского общества инвалидов Дмитрий Газарян. ? При этом люди часто лишаются возможности приобретать дорогостоящие лекарства на льготных условиях. Некоторым даже после страшных инсультов приходится выходить на тяжелую работу. А это верный путь к трагическому исходу. Но в Мордовии не было ни одного прецедента, когда удалось обжаловать решение медико?социальной экспертизы. Для нас это пока тайна, покрытая мраком. Снимая инвалидность, человека зачастую обрекают на голодное и унизительное существование. Сложно сказать, что движет людьми, которые принимают такие решения. Может быть, желание сэкономить на больном человеке пару тысяч рублей государственных денег. Или недоверие к коллегам?врачам, которые поставили этому пациенту диагноз...»

«Максим Жочкин может обратиться в лечебно?профилактическое учреждение по месту наблюдения, ? рекомендует исполняющая обязанности главного эксперта Главного бюро медико?социальной экспертизы по РМ Наталья Самарова. ? Только после медицинского обследования при наличии признаков инвалидности будет рассмотрен вопрос об оформлении направления на медико?социальную экспертизу».

Сколько порогов еще придется обить семье Жочкиных и сколько обращений написать, — вопрос риторический.

Н.Горских.

РИА «Инфо-РМ»