«Было бы честнее!»

22 декабря исполняется ровно 25 лет со дня избрания первым президентом Мордовии Василия Гуслянникова. Он пробыл у власти всего год и три месяца. А после стал известным правозащитником. Для тогдашней Мордовии он стал своего рода Дональдом Трампом, чужим среди своих. О своей победе на тех выборах и поражении после них Василий Гуслянников рассказал корреспонденту «ВС».
Первый президент Мордовии садится в старенькую «семерку», припаркованную во дворе дома на улице Федосеенко в Саранске. Фантасмагория. Время на интервью Василий Гуслянников выкроил между лекциями в Российской правовой академии. Приветливо жмет руку, улыбается и начинает вспоминать.
«ВС»: Итак, 25 лет со дня первых демократических выборов…
В.Г.: Можно сказать, что это были не первые демократические выборы. Но это были первые демократические выборы президента Мордовии. Первые относительно демократические выборы состоялись в марте 1990 года - движению «Демократическая Россия», региональное подразделение которой я возглавлял, удалось получить большинство в саранском горсовете. Из двухсот депутатов около ста двадцати человек были нашими кандидатами, которых мы выдвигали. Потому что закон о выборах был полностью демократичен. Можно было выдвинуть кандидата на собрании цеха или отдела. Что мы, собственно, и сделали. Я в то время работал в НПО силовой электроники, и мы на собрании отдела выдвигали в разные избирательные участки людей, которые даже не были связаны с «Демократической Россией», но удовлетворяли требованиям демократии. То есть были грамотными и честными людьми. Как только мы выдвигали кандидата, он, по сути, автоматически проходил в депутаты. Потому что народ настолько был обозлен на советскую власть, которая семьдесят лет все держала в руках, но довела страну до того, что в 1989 году ввели талоны даже на сигареты и макароны. Движение «Демократическая Россия» было организовано в масштабе всей страны, я был его сопредседателем вместе со Львом Пономаревым, Глебом Якуниным и Галиной Старовойтовой. Народный подъем в те годы был настолько велик, что достаточно было сказать, что ты от «Демократической России», - и народ голосовал за тебя. В марте 1990 года я был избран депутатом Верховного совета Мордовской ССР. В Верховном совете мы организовали группу «Демократическая Россия», нас было около двадцати человек. Из ста семидесяти. Сражаться было очень трудно, но с помощью перестройки, затеянной Горбачевым… На самом деле Горбачев неглупый мужик, если бы он мог по-прежнему править, он бы уже не затеял никакой перестройки. Просто страна дошла до такого состояния, когда экономика уже не росла, цены на нефть упали, займы на Западе никто не давал, а кушать было надо. И все это наслоилось друг на друга, и выход Горбачев нашел в том, чтобы попробовать преобразовать и сделать нашу страну на манер европейских образцов. Когда экономика развивается по экономическим законам, а не по волюнтаризму, как это раньше было у нас. Ведь если бы у нас была нормальная экономика, то не было бы проблем с покупкой холодильника или телевизора. Как только пришел Гайдар, которого ругают до сих пор, сразу все появилось. Вот все эти проблемы и заставили Горбачева и думающую часть руководства КПСС начать перестройку. У людей появилась возможность не только думать, но и говорить. Гласность! Именно в этот период образовались те газеты, которые сегодня на 90 процентов занимают медиарынок Мордовии. Тогда народ узнал многое из того, что творилось в нашей стране. Я, прежде всего, говорю о беззаконии. Впервые в нашей стране в открытой печати появилась Декларация прав человека ООН. Это было в 1989 году. Понимаете, этот документ был принят в 1948 году, и сорок лет в нашей стране практически никто не знал о его существовании. Все это способствовало тому, что «Демократическая Россия» заняла лидирующие позиции практически во всех сферах избирательной жизни. И когда в Верховном совете, где засилье КПСС было еще очень сильно, была попытка принять закон о введении поста президента республики, мы активно противостояли этому. Ведь это были дополнительные расходы. Но поскольку в Верховном совете Мордовии нас было мало, нам не удалось заблокировать принятие этого закона, и он был принят. А после принятия на конференции «Демократической России» я сказал, что раз закон принят, значит, нам надо попытаться поучаствовать в этих выборах. Но в этом законе была прописана необходимость сбора подписей в поддержку кандидата. Необходимо было собрать десять тысяч подписей. Например, для Ковшова, который в то время исполнял обязанности главы правительства, это не было проблемой. Он легко собрал семнадцать тысяч подписей. Нам помогло то, что я противопоставил себя той власти, которая была до этих выборов. А этой власти народ уже наелся. Особенно после того, как курящие мужчины получили талоны на сигареты, которых не хватало даже на неделю. Они тогда были готовы голосовать за кого угодно, лишь бы не за КПСС. Это сыграло большую роль. Я тогда сразу сказал соратникам, что если сможем пройти процедуру регистрации, то мы победим. Мы собрали тогда около двенадцати тысяч подписей. А уже непосредственно на выборах мы набрали двести восемнадцать тысяч голосов. А Ковшов - всего шесть тысяч. Отмечу, что тогда была очень демократичная организация выборного процесса и агитации. Всем кандидатам дали по машине с водителем из гаража Совмина и по сорок литров бензина в день. Мы две недели по республике колесили. Кстати, пока мы ездили, наш водитель попросил меня в случае победы на выборах взять его к себе. Так потом и вышло. Выборы проходили 14 декабря. В первом туре я занял второе место, первое занял Бирюков. А уже во втором туре я набрал пятьдесят семь процентов голосов. Но надо отметить, что второй тур состоялся через восемь дней 22 декабря. А результаты были подведены только 25 декабря. Дольше всех шли протоколы из Лямбирского района, который расположен в восьми километрах от Саранска. Получается, 22 декабря 2016 года исполняется ровно 25 лет со дня избрания первого президента Мордовии.
«ВС»: Сколько в итоге вы проработали президентом?
В.Г.: 26 декабря 1991 года я принес Присягу на заседании Верховного совета, поклялся на Конституции, меня Варсонофий благословил. Правда, через некоторое время представители духовенства приходили ко мне с просьбой улучшить их материальное положение, но у нас в Конституции церковь отделена от государства, поэтому я ничем не мог им помочь. Да и фондов у меня не было. А в апреле 1993 года Верховный совет совершил антиконституционный переворот, и меня отстранили от власти. Причем сделано это было с нарушением Конституции. В ней было записано, что Верховный совет может принять соответствующий законопроект, но он обязательно должен быть подписан президентом. А вот этого сделано не было. Я подал жалобу в Конституционный суд РФ. Рассмотрение дела в Москве было в июне 1993 года. Жалобу рассматривали двенадцать конституционных судей. Из них пять человек были нормальными людьми, которые все понимали и готовы были вынести решение в мою пользу. Но решение принималось большинством голосов. В итоге со счетом 7:5 я проиграл.
«ВС»: С этим все понятно, и дальнейшие события тоже хорошо известны, но вы до сих пор ощущаете себя жертвой?
В.Г.: Конечно! Я, можно сказать, и правозащитником-то стал после этого случая. Для меня всегда закон был свят и до сих пор таковым остается. Я всегда говорю, что нам нужно жить хотя бы по закону. Хотя, конечно, хотелось бы по справедливости.
«ВС»: Понятно, что у истории нет сослагательного наклонения, но, если бы вы тогда остались на посту президента и сохранили его до сих пор, что бы вы изменили в республике?  
В.Г.: Как сказал один уважаемый депутат, может быть, экономически и не было бы легче, но было бы честнее.
«ВС»: А что, по-вашему, лучше: когда честнее или когда легче с экономической точки зрения?
В.Г.: Для народа сейчас все достаточно. Потому что человек, который впоследствии возглавил республику, сумел найти подходы к Москве и выдоить из нее миллиарды за эти двадцать лет. Я бы, конечно, так не сумел. Потому что в 1992 году Мордовии перекрывали кислород везде. Остальные главы регионов были, что называется, своими.
«ВС»: Получается, что ни делается, все к лучшему?
В.Г.: Для республики, конечно!
«ВС»: А лично для вас?
В.Г.: Лично для меня и для народа с точки зрения нравственного подхода, конечно, изнасилование закона недопустимо. 

Алексей КОНСТАНТИНОВ

«Вечерний Саранск»