Голос крови

Почему так бывает? Иной человек живет и для него не имеет большого значения его национальность. Все равно кто он: латыш, казах или каракалпак. Ему не интересно, кто были его предки. Другой же, напротив, по крохам собирает то, действительно, родное, которое для него представляет несомненную ценность- все, что касается его происхождения, его языка. Эти люди гордятся своими корнями, своими предками, своим языком. Думаю, не ошибусь, каждый из нас вспомнит картину, когда кто-то из окружения с гордостью восклицал: «Я — русский!», «Я — татарин!», «Я — белорус!». Обычно в такие минуты у человека «просыпается» голос крови. И чаще всего это случается, когда человек живет в разлуке со своей малой родиной. Волею случая, подобное мне пришлось наблюдать совсем недавно.

V cъезд мордовского народа сумел собрать представителей этноса из 23 регионов России. На форум приехали мокшане и эрзяне, живущие за пределами республики, но интересующиеся всем, что происходит на их исторической родине.

Одним из делегатов явилась Элеонора Тимофеевна Кузнецова, жительница Москвы. «Я — эрзянка. Чистая эрзянка»,- при знакомстве представилась она. Хотя о ее национальной принадлежности, я и не спрашивал. В принципе: что тут удивительного? У нас в республике много и эрзян, и мокшан, на то и Мордовия. Во мне самом есть мокшанская кровь, но я не считаю это поводом объявлять при встрече. Потом-то я понял, что для нее важно подчеркивать свою национальность. У нее и отец был эрзянин, расстрелянный в 1938-ом году, и мать, и два дяди, занимавшиеся разработкой эрзянского языка, также расстрелянные. Но вот языка своего Элеонора Тимофеевна не знает («понимаю только «шумбрачи»,- шутит она). Нельзя было тогда, в тридцатых, говорить на нерусском языке в Подмосковье, где прошло ее детство, могли бы счесть врагом мирового империализма, связанном с финскими буржуазными сепаратистами. Так и не смогла выучить свой язык. И дети его не знают. Но Мордовию она любит и живо интересуется всеми новостями оттуда. А тут представилась возможность самой приехать. И приехала, несмотря на свои 77 лет, и не совсем крепкое здоровье.

Ее отец -Тимофей Васильевич Васильев был родом из эрзянского села Тавла Томской губернии. После революции принял сторону большевиков. Во время гражданской войны в Сибири, в составе Красной Армии воевал с Колчаком. Был в плену, бежал. После войны приехал в Москву учиться. До этого у него не было даже десятилетки. Но сумел подготовиться и сдал экзамены в Московский университет на юридический факультет. У участника гражданской войны, члена партии, юриста в то время открывались заманчивые перспективы. И действительно его сразу заметили. Он стал работать во ВЦИКе секретарем отдела национальностей, затем инструктором этого отдела. Он некоторым образом мог влиять на развитие национальных языков, в частности, финно-угорской группы. Ему захотелось, чтобы о его народности узнали люди. Под его редакторством там, в Москве, стала выходить газета «Якстере теште». По сути, она и стала одним из первых изданий о мордве, для мордвы. Прежде она выходила на русском языке. Позже рассудили: коли газета мордовская, значит, и выходить она должна на языке оригинала. Там и познакомился Тимофей Васильев со своей будущей женой Елизаветой Рябовой. Она училась на химическом факультете московского университета и пришла работать в газету корректором.

Елизавета Павловна происходила из семьи известных мордовских просветителей Рябовых из села Лобаски Ичалковского района. Следует отметить, что это некоторым образом замечательное село. Известный в Мордовии профессор Валерий Юрченков писал: «Лобаски по праву можно назвать феноменом мордовской истории и культуры в силу целого ряда причин, чаще всего субъективного характера, здесь сложилась своеобразная аура, позволившая сформироваться на этой земле целым династиям национальной интеллигенции (Рябовы, Горбуновы, Яушевы, Прончатовы, Шумилкины, Юрченковы и др.)». Старший брат матери Элеоноры Тимофеевны, Анатолий Павлович, был автором мордовского словаря, а младший, Владимир Павлович переводчиком. Причем, как утверждает Элеонора Тимофеевна, лучшим мордовским переводчиком, как сейчас называют, это был штучный материал. По ее словам, те родственники относились к представителям Серебряного века Мордовии, к которым можно было бы отнести Макара Евсевьева, Федота Сычкова, Иллариона Яушева. Рябовы много работали над развитием мордовского языка, издавали учебники, переводили русскую классику. Чем был вызван интерес к словесности? Может быть тем, что по семейной легенде, Павел Тимофеевич Рябов, дед Кузнецовой и отец мордовских языковедов был секретарем у потомка Пушкина Анатолия Львовича в Болдине. Кстати, первые дети, Анатолий и Елизавета, были рождены в этом нижегородском селе, а уж потом переехали в Лобаски. Павел Тимофеевич умер довольно рано, и тогда Пушкины оплачивали учебу его детей в Лукояновской гимназии. Анатолий поступил потом в Нежинский педагогический институт (который в свое время заканчивал Гоголь) и там уже «заболел» любовью к языкам. Овладел латынью, древнегреческим, несколькими европейскими языками, перед расстрелом начал изучать китайский. Русский знал в совершенстве, а свой родной язык — эрзянский он создавал. Братья Рябовы мечтали увидеть свой народ образованным. Преследуя эту цель, они вели преподавание на рабфаках, готовили к поступлению в столичные вузы мокшан и эрзян. Предстояло преодолеть порочную практику, сохранившуюся с царского режима, когда в высшие учебные заведения принималось не более 3% представителей малых народностей России.

Имя Тимофея Васильева, отца Кузнецовой, также вписано в историю Мордовии. Когда наша республика получила автономию и стала составной государственной единицей, он с женой приехал сюда, чтобы стать первым в истории председателем Верховного Суда Мордовии. Помимо основной работы, Тимофей Васильевич по мере сил, занимался и общественной деятельностью на свой исторической родине. Раньше он хотел сюда попасть лишь в мечтах, а теперь оказался в гуще дел в период становления государственности. Он написал и выпустил монографию «Мордва», которая была переиздана к 100-летию со дня его рождения. В 1931 году он получает новое назначение — торговый юрисконсульт в посольстве СССР в Англии. Элеонора Тимофеевна родилась как раз в этой буржуазной стране. Воспоминания ее той поры отрывочны. Помнит приезд в посольство маршала Тухачевского, прием, устроенный в его честь. Помнит, как красиво в этот день выглядели ее родители. Особенно блистала мама. Она была удостоена внимания маршала. «Кто эта красивая дама? Познакомьте меня с ней»,- обратился он к послу.

Немало сил положил Тимофей Кузнецов по поддержанию престижа советского государства там, за рубежом. Он увидел, что в английских судах защищают интересы нашего Отечества не советские юристы, а адвокаты с эсэровским прошлым, которые непонятно каким образом смогли удержаться там, еще со времени правительства Керенского. Он положил конец безобразному положению вещей. Из шести лет, проведенных за границей, Тимофей Васильевич пять проработал в торгпредстве. При этом его мнение не всегда совпадало с мнением руководства. Но, поступая так или иначе, он всегда руководствовался собственным чувством чести и целесообразности государства, которое он представлял. В 1937 году он был отозван на родину.

На второй день по прибытии в их дом в подмосковном Голицыне, где теперь надлежало жить, постучались суровые мужчины в кожаных куртках с предложением проехаться с ними. Объяснений, зачем именно, не последовало. На прощание Тимофей перекинулся с женой по-эрзянски, но тут же их разговор прервали чекисты: «Говорить только по-русски, контра! Научились там, у себя, в заграницах.». Обвинение ему было предъявлено стандартное: шпионаж в пользу Англии, покушение на товарища Сталина и т.д. Расстрелян он был через год. А его жена и дети, вплоть до реабилитации в конце 50-х годов прошлого века, носили на себе пятно семьи врага народа, что ограничивало их в правах, мешало жить. О разговоре на языке своего народа нечего было и думать, признали бы шпионами.

Как говорят в народе, беда не приходить одна — в Саранске через год были арестованы братья Елизаветы Павловны. Просветительская работа редко проходила безнаказанной, особенно в годы правления «эффективного менеджера» (как называют Сталина иные сегодняшние исследователи). На беду свою братья Рябовы уже тогда уловили связь мордовских языков с финским. А в то время еще свежи были раны от «линии Манейгейма». Как тут было во время всеобщей подозрительности не усмотреть пособничество врагу?! В их работе был усмотрен «буржуазный национализм», «национальный шовинизм», связь с финскими сепаратистами, полное пренебрежение современной революционной идеологии и заговор против вождя всех народов.

Этого было довольно, чтобы подвергнуть «изменников» чудовищным пыткам, а потом — расстрелять. Элеонора Тимофеевна рассказывала, что по свидетельствам очевидцев, тогда за 2 ночи было расстреляно очень много человек, цвет мордовской интеллигенции. И были осуждены не только эти «гнилые интеллигенты», но и их половины. У обоих Рябовых жены отбывали сроки и в ГУЛАГе, и в других сталинских лагерях.

После этого долгие годы Елизавета Павловна Васильева добивалась реабилитации мужа и двух братьев. Она дожила до ста лет, долгое время пребывала в нищете. Получив приличное образование, будучи искусным фармацевтом, ей пришлось работать посудомойкой, чтобы дети не умерли с голоду. Жене врага народа нельзя было рассчитывать на хорошее место. Постоянными проверками докучало НКВД. Но во время войны ее, все-таки, как классного специалиста попросили работать в госпитале. Она трудилась там всю войну, имела награды. После войны Елизавету Павловну, как знатока английского языка пригласили в институт коневодства. Она возглавляла кафедру романо-германских языков долгие годы. А реабилитировали ее родных и мужа уже в конце 50-х, как и остальных «шпионов»- английских, немецких и японских.

А Элеонора Тимофеевна окончила университет, получила диплом библиографа, работала в «Московской правде», других организациях. Ей нравилось иметь дело с архивами, чтобы узнать то, что было скрыто от людей определенное время. Вышла замуж, стала Кузнецовой, сейчас у нее уже двое взрослых детей. А голос крови о себе напомнил уже в начале 90-х, когда в Москве появилась мордовская община (Московская областная общественная организация), которая впоследствии получила название «Масторава». Она стала заместителем председателя организации. Год от года ее состав увеличивался, сейчас счет идет уже на тысячи. Оно и понятно, в последние лет двадцать много наших земляков уехали в столицу России за лучшей долей. А порывать окончательно со своей малой родиной не могут. И не хотят.

Однажды Элеонора Кузнецова написала сказку «Ракушка». Сюжет составляют приключения ракушки, которую моряк привез с океана. С нею происходит множество приключений, прежде чем она возвращается обратно. Где бы она ни оказывалась, ее тянуло на родину — в океан. Эта книжка вышла в московском издательстве сразу на трех языках: русском, мордовском (эрзянском и мокшанском), а также английском языке. Произведение пользовалось большой популярностью в Москве у представителей диаспор, и не обязательно мордовской. Тема разлуки с родиной — она была близка всем.

Сейчас Элеонора Тимофеевна время от времени бывает в Мордовии. Ее приглашают на национальные форумы, другие мероприятия. Она была даже на родине своей матери и языковедов Рябовых — в Лобасках. Понравилось. Ей вообще по душе здесь, в Мордовии. Здесь ее историческая родина и сюда всегда влечет голос крови.

Семен МИХАЙЛЕВИЧ

РИА «Инфо-РМ»