«Диверсанты с украинской стороны занимались открытым террором»

Военный журналист Донбасса - о шатком перемирии, провокациях украинских военных и жизненных контрастах нынешнего Донецка

На момент нашего знакомства будущий военный журналист с позывным Кошкин (надо ведь такой псевдоним себе взять!) являлся обычным IT-администратором Министерства информации Донецкой Народной Республики. Но, когда возникла необходимость сделать репортаж о штурме Донецкого аэропорта, человека, который бы имел смелость отправиться работать на самую передовую, среди профессиональных журналистов найти не смогли. И тогда 20-летний программист надел бронежилет, каску и поехал выполнять задание. За год он побывал со своим фотоаппаратом на всех участках фронта - в старом терминале аэропорта, когда по нему вели огонь так называемые киборги, одним из первых вместе с бойцами ДНР входил в Широкино, освещал знаменитую операцию в Дебальцево… Практически вся линия фронта была проезжена, прохожена и буквально проползана им по нескольку раз.

«Я аналитику не люблю, - говорит Кошкин. - На передовой надо просто побывать и почувствовать всё на себе». Журналисты «Вечернего Саранска» побывали. И почувствовали. На себе. Ровно год прошёл с того момента, как они вернулись из объятой войной Донецкой Народной Республики, изложив все увиденное в специальной серии репортажей. И спустя этот непростой для всех нас год решили поговорить с коллегой о том, что изменилось на Донбассе с тех пор.

Артиллерийский террор
«Этот год у нас ознаменовался перемириями и постоянными нарушениями перемирий. Это вы, наверное, и сами знаете из новостей, - рассказывает Кошкин. - Осенью активизировали свою деятельность диверсионно-разведывательные группы противника. То есть, когда активная фаза боевых действий затормозилась, украинская сторона начинала закидывать в Донецк и другие города ДНР своих лазутчиков. В первую очередь это делалось для устрашения населения. Эти группы занимались открытым террором. Нередко, выдавая себя за ополченцев, они измывались над мирными людьми, пытаясь настроить их против нас. Мы недавно закончили работу над материалом по артиллерийскому террору украинской стороны. Так, при попытке нашего прорыва на Марьинку украинский командир по связи обратился к командиру Армии ДНР: «Считайте, что весь Петровский район у нас в заложниках. Если вы сейчас не остановите своё наступление, мы разнесём к чертям половину вашего города вместе с его жителями». Метод артиллерийского террора, когда украинская армия ровняет огнём городские районы с мирными жителями, где даже нет и не было наших сил, они используют и сейчас. Это самые настоящие террористы.
Если говорить о политической составляющей, то после законных ноябрьских выборов мы имеем единую структуру власти, которую выбрал сам народ. Есть законно избранный Глава Донецкой Народной Республики, Председатель Совета министров Донецкой Народной Республики Александр Владимирович Захарченко, который курирует всю работу на местах и от которого поступают все приказы. Избран Народный совет, который занимается законодательной работой. То есть система налажена, в ней всё понятно, всё просто и всё работает.
Никакого неподчинения при таком раскладе быть просто не может. Ситуации, когда «это моё удельное княжество и я делаю тут всё что хочу», пресекаются на корню. Как пример можно вспомнить разоружение военной комендатуры в одном из городов. Там комендант развёл на подконтрольной территории полный беспредел. Такие товарищи давно смещены, на некоторых заведены уголовные дела».

«Мы готовы встретить врага»
«На протяжении всего последнего года шёл активный процесс создания из народного ополчения полноценной армии ДНР. С утверждёнными командирами, четкой иерархией, структурой и подчинением. Появились устав и форма. Добились строгого подчинения - есть Главнокомандующий, Министерство обороны, Совет безопасности. Все они работают в чёткой взаимосвязи. Каждый боец знает своего командира, и каждый командир отвечает за своих бойцов. Если говорить честно, нам, конечно, ещё далеко до настоящей армии, но по крайней мере у нас ситуация лучше, чем в украинских ВСУ.
Существует мнение, что многих добровольцев из России с наступлением перемирия принуждали уезжать из ДНР. Это не так. Просто ряд подразделений был расформирован. Например, как штатная структура было расформировано казачество. Остальные перешли в ряды армии республики.
Мы по-прежнему рады видеть у себя российских добровольцев. Заработали военкоматы, и теперь любой человек, который хочет приехать помогать нам, проходит обследование, психологическую проверку, определение рода войск и начинает обучение с самых азов, то есть проходит полноценные курсы боевой подготовки.
Армия ДНР разворачивает масштабные военные учения. Например, уже принято решение о проведении в ДНР так называемого танкового биатлона. Не так давно мы были с журналистским рейдом на многих учениях, которые происходят повсеместно среди всех родов войск. Результаты хорошие - мы готовы встретить врага. Полноценно. Сил хватает».

«Готовятся теракты-провокации»
«Сейчас военные действия приобрели форму локальных противостояний. В Горловке наблюдается пассивное продвижение сил ВСУ. Ночью они подходят ближе к нашим позициям на несколько сот метров, и начинаются провокации - обстрелы, движение техники. Как правило, это происходит, как только уезжает наблюдательная миссия ОБСЕ. И это происходит везде.
Но активной фазы боевых действий нет. Можно сказать, что война прекратилась как таковая, но не прекратилась на местах. С нашей стороны соблюдается перемирие. Республика действительно готова идти на компромиссы. Людям надоела война. Мы хотим мира и спокойствия. Но украинской стороне этого не надо - те же «правосеки» открыто заявляют, что для них перемирия не существует.
Вот возьмем недавний бой в Новоласпе. Там держал оборону мой знакомый боец. Он рассказал, что какие-то отморозки с украинской стороны начали разведку боем, после того как получили отпор, подтянули тяжёлые орудия. То есть это говорит о том, что в украинской армии анархия, батальоны не подчиняются Центру и перемирие соблюдать не хотят.       
Сложно сказать, как будет развиваться ситуация в ближайшее время. Мы видим, что украинские войска перегруппировываются, наращивают свою численность. Сейчас по нашим подсчётам живой силы у них около 60-90 тысяч. Говорят, что после 24 августа в самой Украине готовятся теракты-провокации силами несогласных с перемирием «деятелей», для того чтобы спровоцировать наступление. Они хотят тем самым создать повод. Тогда перемирию придёт конец».

«Жители Донецка живут, понимая, что каждый день может быть последним»
«Если говорить о социальных условиях жизни в ДНР - пенсии выдаются в срок, запущен Центральный республиканский банк, он приступил к выдаче карточек и распространению сети банкоматов. В тестовом режиме запускается республиканский оператор связи. Образование ведётся по полному циклу - выдаются аттестаты, дипломы, школы готовы к началу учебного года. Кипит культурная жизнь - проводятся концерты, работают клубы, театры, филармонии, приезжают звёзды эстрады. Жизнь в центре города по-настоящему мирная. Но районы Октябрьский, Путиловский, Киевский, Петровский, Пролетарский чувствуют на себе войну. Обстрелы там не прекращаются, и гибнут люди. Это уникальная ситуация, когда на окраинах идут бои, а в центре поют песни, и по возвращении из ночного клуба тебя может надвое разорвать украинский снаряд.
Жители города по-прежнему живут, понимая, что каждый день может быть последним. Но это не повод прекращать жить. Выходя на улицы, я всё равно вижу улыбающиеся лица: красиво одетая молодёжь, старички, которые вышли почитать газету на свежем воздухе… Народ не сломить. Жизнь продолжается. И это хорошо!
К сожалению, мы ещё не вернули себе многие важные промышленные центры ДНР. Поэтому мы благодарны России за помощь, которая нам оказывается. Гуманитарка позволяет обеспечить больницы, школы, детские сады. Не секрет, что дефицит бюджета у нас весьма велик, львиная доля идёт на «войну». К тому же становление многих институций с нуля требует затрат. Но если прогнозировать, через сколько лет мы сможем стать полностью финансово самостоятельными, - года четыре как минимум. Мы всё-таки не Крым.
Что касается добровольцев из России, расскажу историю, которая меня очень тронула. Выполняя журналистское задание, я попал на учения снайперов в 11-ю бригаду (бывший батальон «Восток»). Познакомился там со снайпером, которому 60 лет. Он приехал из России и в ДНР с самого начала войны. В тылу он вообще не провёл за это время ни дня. Сейчас он также находится на одном из самых напряжённых направлений - у села Пески. Я был поражён, во-первых, что вообще люди в таком возрасте воюют, во-вторых, воюют так профессионально. Он сказал просто: «Я не могу по-другому». И я понял, что пока такие люди с нами - война не будет проиграна».

«О! Танк!»
«Да и прикольных историй за это время было много, - смеётся Кошкин. - Зимой, после того как наши взяли аэропорт, местный командир позвал нас «в гости» - в прилегающий Спартаковский район. Надо сказать, что накрывали его обстрелами тогда еще очень сильно - ВСУ очень хотелось заполучить его назад. Приезжаем и видим сплошные руины. Уничтожено практически всё. В чудом устоявшем маленьком домике отдыхают бойцы. Командир совершенно спокойно объясняет нам, что сюда регулярно залетают мины и по территории работает украинский снайпер. А наш снайпер его снять не может, потому что у него ствол винтовки погнулся. Так он прицел на «калаш» поставил и теперь ходит с «калашом». А второй снайпер ушёл на «передок» и потерялся. «Как это?» - переспрашиваем. - Ну как? - неделю назад ушёл, потом пришёл, покушал и опять ушёл.
Ладно. Пошли на передовую, забрались в разбитую снарядами школу. Там в актовом зале фортепиано расстрелянное. Ну мы работаем, снимаем. И вдруг слышим танковую турбину. Командир выглядывает в окно и как ни в чем не бывало восклицает: «О! Танк!». И главное, таким обыденным тоном, как будто он там мусоровоз увидел. Тут у нас пол под ногами содрогается от попадания снаряда, то есть бьют конкретно по нам. С другой стороны дома начинают работать наши ребята с миномётами… А мы посередине. И один Калашников на троих. Понимаем, что сейчас нам - трындец. Либо танк укровский, либо свои зацепят. Но вроде обошлось, выбрались из той школы...
…Я до сих пор благодарен нашим ребятам в Широкино, когда они нас, журналистов, практически прикрывали собой. Ситуацию помнишь? Широкино - наше, а высотка рядом - укровская. А мы всё равно, как безумные, пошли на простреливаемую зону. Но смешное не это: в асфальте торчит хвостовик невзорвавшейся мины. Понятно, что не трогай - убьёт. Тут кто-то из наших говорит: «Я туда не пойду, она взорваться может». На что один из ополченцев подходит к мине, пинает носом ботинка пару раз по хвостовику и кричит нам: «Подходите! Не взорвётся!».

P.S. В завершение разговора мы спросили у нашего друга, что ему привезти? Ни на секунду не задумавшись, военный фотокор выдал: «Переходник с советского объектива М-42 на Кэнон». Даже здесь он подумал не о себе, а о своём боевом аппарате. Если у кого завалялся - позвоните в редакцию. Он будет очень рад.

Александр РУЧИНСКИЙ

«Вечерний Саранск»