Евгений Цыганов: «У нас нет привычки улыбаться»

Этот известный артист при встрече мгновенно располагает к себе искренностью и полным отсутствием позерства. При этом не только на экране, но и в жизни он остается человеком-загадкой. В его фильмографии нет проходных картин. Все они событие, их долго ждут, а потом обсуждают, пересматривают: «Русалка», «Космос как предчувствие», «Прогулка», «Питер ФМ», «Оттепель». Недавно зрители увидели артиста в новой картине «С чего начинается Родина»... С вопроса о самом свежем кинопроекте и начался наш разговор с Евгением Цыгановым.

- Недавно зрители посмотрели многосерийный фильм «С чего начинается Родина». Чем вас заинтересовал этот проект, когда вас в него только пригласили?
- Сериал сначала назывался «Фантом», и у меня к нему отношение довольно странное…

- Почему?
- Когда мы снимали его год назад - чем все это было для нас? Неким историческим погружением в атмосферу «холодной войны» 1985 года. История секретной операции «Фантом» в стране, которая сама - фантом. И в первую очередь, не о КГБ там речь, а о людях и их поступках. Но за год контекст абсолютно поменялся. И ретрокартина вдруг стала актуальной. Все те же вопросы сейчас: отношения Америки и России, КГБ - ЦРУ, война, предатели… Я за то, чтобы у сериала не было резонанса вовсе, нежели за такую вот его актуальность. Ко мне недавно подошел человек на улице и спросил: «С чего начинается Родина?» Я ответил: «С отношений в семье».

- В кино вы часто предстаете в образе сердцееда, а в жизни - многодетный отец. Вас тревожит будущее ваших детей?
- Конечно, будущее детей не может не тревожить. Причем живем мы не в спокойной Австралии или Швейцарии, к примеру, а в стране, где постоянно происходят какие-то катаклизмы. Но у меня есть надежда, что мои ребята вырастут самостоятельными и толковыми.

- Не возникает желания переехать в более спокойное место?
- У меня нет желания уехать совсем и поселиться где-то в другой стране. Но я за то, чтобы была возможность ездить, путешествовать, сидеть взаперти как-то не хочется.

- Сейчас на телевидении, да и в обществе в целом, культивируется установка на позитив. А вот, например, грусть может быть продуктивным состоянием?
- Даже не знаю. Русский язык богат, и в нем столько слов - «тоска», «печаль», «скука», «уныние». Что именно означает слово «грусть» и насколько это может быть продуктивно? Мне кажется, есть такой закон жизни, как растущая и убывающая луна. И в этом смысле человек не может быть все время на волне какого-то страшного позитива. Равно как и наоборот. Разговор даже не о грусти, а о некоторой тяжести, которую мы ментально несем. Нет привычки улыбаться, но это вовсе не значит, что что-то случилось. Вспоминаю случай, когда мы шли по улице с друзьями, ели хлеб, отламывая его кусками, и хохотали. Нас остановили милиционеры. И когда мы спросили: «Почему вы нас задержали?», они ответили: «Ну как же! Вы шли, ели хлеб и смеялись». И тогда мы поняли, что это, видимо, серьезный повод для задержания.

- Как актер вы проживаете чужие жизни, чужие судьбы. В этом нет момента… обмана?
- Понимаю, о чем вы. Как сказано у А.С. Пушкина: «…Тьмы низких истин нам дороже нас возвышающий обман». Обман - довольно грубое слово, и что такое обман в театре? Это когда люди орут не своими голосами, проживают не свои чувства, носят не свою одежду? На мой взгляд, есть вещи талантливые или нет. Есть правда персонажа, и если удается ее почувствовать, вам верят и сопереживают. Если это бездарно - уже неинтересно, какую правду человек имеет в виду. Есть масса людей, которые не любят театр в принципе. И это связано с каким-то их личным нехорошим опытом. Возможно, им просто не повезло, и они попали не на те спектакли. С таким же успехом можно не любить музыку, живопись и книги.

- Помните свое первое знакомство с театром? Какие у вас тогда остались впечатления?
- В этом смысле мне повезло. Мне было девять лет, когда я попал в театр на Таганке к Юрию Любимову, я играл в его спектакле. Мои детские впечатления очень сильные, это было наблюдение изнутри, а не снаружи. Наверно, если бы я ходил в театр как простой зритель, был бы совсем другим человеком. А я видел, как вживую работает этот фантастический механизм, это шапито с наклеенными носами, запахами и катакомбами, в которых можно заблудиться и потеряться.

- А как вы вообще попали в театр на Таганке, в труппу?
- Я жил неподалеку. Рядом с театром была музыкально-хоровая школа, в которой я учился. К нам пришел помощник режиссера и отобрал несколько ребят для спектакля. Так я попал в театр - и уйти оттуда уже не смог.

«Вечерний Саранск»