Супруги Юдины из Мордовии добывали драгоценный металл в краю северного сияния

И когда под свечение северного сияния полгода длилась полярная ночь, и когда одним солнечным днем мелькало короткое лето,  в их доме говорили на мордовском языке. Он  согревал семью все годы жизни на краю света, незримо объединял с тем родным клочком земли, который назывался село Урусово. Ведь совсем обыкновенное это село, каких  по России тысячи, но милее его, казалось, нет. Это чувство называется тоской по родине, и этого не понять тому, кто не жил вдалеке, на чужбине. А уж дальше Юдиных никто и не жил, потому что забрались они на самый край земли, где полгода тьма с пятидесятиградусными морозами,  а еще полгода солнце, не закатываясь ни на минуту, тщетно пытается изо всех сил хоть малость отогреть вечную мерзлоту. Они жили посреди тундры. В 50 км от моря Лаптевых, дальше дышал вековой стужей Северный Ледовитый океан.

В 1965 году, уже имея троих малых детей, Юдины решили уехать из Урусова в поисках лучшей доли. В селе тогда жилось нелегко, в колхозе денег не платили, дом у них  был ветхим, да еще пала корова. 

После тяжелого деревенского труда на износ, которого оба, потерявшие отцов на войне, еще детьми хлебнули с лихвой, никакой работы они не боялись.

Как только Иван Яковлевич устроился на юге Якутии, вызвал семью:  их дочке Вале тогда было пять лет, сыновьям и того меньше: Коле – два с половиной, Толе - полтора. 

Год прожили, дети ходили в садик, сами  работали. Тут начальник дал Ивану  адрес, где его друг открывает новую шахту и где должны быть хорошие заработки. Он и собрался тут же. К мужу  Раиса Павловна собралась уже по весне, плохо представляя, где находится прииск «Омолой». Дети уже были обуты в ботиночки, одеты в легкие куртки. Прилетели в Батогой, неделю ждали хорошей погоды. На кукурузнике добрались до Кулара. Конец мая, а шагнули в ботиночках в ледяное месиво, холодный ветер сразу пронзил насквозь. Оставив детей посреди улицы, пошла искать на чем ехать дальше. В конторе сказали, что связи с «Омолоем» больше не будет, послали в «промснаб», может, они поедут с продуктами. Там тоже ответили, что вчера был последний рейс. В милицию кинулась за помощью – развели руками, но нашли для нее комнату, чтобы могла переночевать с детьми. Аэропорт забит людьми, в основном молодыми мужчинами - шахтерами из Украины, Казахстана, все прилетели в этот холодный край в поисках работы. И всюду объявления, что в Куларе работы нет и не будет. И тогда самые смелые и отчаянные решили идти  пешком в Омолой, а это 60 километров по тундре, в которой человеку пропасть ничего не стоит. Они пошли толпой по вчерашним следам техники из «промснаба». И за ночь одолели расстояние. Они-то и сказали ее мужу, что в Куларе его жена и дети. Иван аж испугался, ведь жили они в это время посреди тундры в палатках. Он отпросился, также пешком пришел  в Кулар, и   они отвезли детей в Урусово, а сами вернулись на север, в поселок, которого практически не было.

Там, где вечная мерзлота

Иван Яковлевич был поистине первопроходцем: прибыл в Омолой 13-м человеком, и все они жили в единственной палатке.  Раиса Павловна  стала третьей женщиной, поселившейся там. Первой была жена начальника. Поселились в крохотном деревянном балочке, их кровать отгородили занавеской, а через проход и над ними спали другие золотодобытчики. Начальник и тогда, и потом еще несколько лет безжалостно увольнял каждого, кто на свой страх и риск привозил жену на прииск. Ей повезло,  потому что на должность маркшейдера в шахту с окладом в 60 рублей не соглашался ни один мужик. В ее обязанности входило сопровождать  инженера, держать рейку, по которой он определял, в какую сторону бурить. 

До шахты их летом возили стоящими на большом куске железа, который тащил тягач, потому что только на вид тундра зеленая и бескрайняя, а пройти по ней невозможно – сплошные кочки. Да и полчища комаров атаковали первых жителей с неимоверной силой. Зимой их транспортом был также трактор, а они сидели внутри будки, где горела буржуйка, не дававшая окоченеть в пятидесятиградусный мороз.  К осени появились первый барак и контора прииска «Омолой» им. Г.Н. Власова. 

К ноябрьским праздникам привезли первую зарплату на весь прииск, а выдать не успели. Вертолет с деньгами прилетел поздно вечером, и огромная сумма  осталась на все праздничные дни в недостроенной конторе. Трем женщинам поручили охранять их, даже выдали револьвер. Очередь Раисы Павловны выпала в ночь с 8 на 9 ноября. До двух часов ночи вместе с ней был муж, он еще хотел показать ей, как надо стрелять из оружия, но она не разрешила даже вытащить из ящика стола, еще пальнешь,  не дай бог. Сама к нему тем более не притронулась. Он ушел, потому что завтра на смену, вставать предстояло в пять утра. В конторе отапливалась только одна комнатка, где она сидела. В пять утра она услышала какой-то скрежет, решила выйти посмотреть. Пошла почему-то не в сторону бухгалтерии, откуда слышалась возня, а на улицу. Дверь за ночь примерзла, стала ее толкать изо всех сил, и когда та с грохотом открылась, сторожиха выпала прямо на снег. И тут увидела, как со стороны бухгалтерии какие-то тени мелькнули и пропали в тундре. Оказалось, воры проследили за ее мужем, убедились, что он спокойно лег спать, и пришли действовать, не предполагая, что на посту осталась храбрая женщина. Они выставили стекло, пролезли внутрь и попытались вытащить сейф. Но он никак не пролезал в окно, и этот шум и привлек внимание бдительного  стража.  Прилетевший следователь ей тогда сказал, что если бы она задержала воров, получила бы награду, и ничего не сказал про то, что бы было, если бы она первым делом зашла в бухгалтерию. 

Это была единственная попытка воровства на прииске, который тогда еще только приступал к важному государственному делу – добыче золота на очень богатом месторождении, где его на куб вечной мерзлоты приходилось по 30 и даже 50 граммов. В год добывали по 2,5 тонны золота – таков был план, который всегда выполнялся  безоговорочно. Прииск просуществовал 30 лет, и когда они уезжали, было пробурено 68 шахт. Каждая  уходила на 50 метров в глубину, породу в ней  выбирали с помощью взрывчатки, зимой вытаскивали на-гора, а летом начинали мыть золото. Иван Яковлевич все эти годы проработал в шахте. Ей же довелось работать и промывальщицей, и отдувальщицей, своими руками собирать золотые пылинки, песчинки, крупинки, складывавшиеся в золотые тонны. Первые годы даже охраны не было на этом молодом прииске.

Когда через год-другой привезли из Урусова детей, еще жили в балочках. Эти «дома» строили  сами из ящичных досок из-под  взрывчатки, утепляли, ставили электрические козлы.

- Когда мы приехали, первыми в дом зашли братья, а я сзади их толкаю, сержусь, почему не проходят дальше. А проходить-то, оказалось,  и некуда, - вспоминает их дочь Валентина Ивановна.

Возможно, к этому времени относится и та байка, над которой тогда смеялся каждый житель поселка, а сейчас бережно хранит в памяти каждый, кто знает, что такое балок. Однажды к кому-то прилетела в гости мать-хохлушка и, глядя из-под облаков на поселок, простодушно воскликнула: «Ой, сколько там туалетиков!» 

А это были те самые балочки, в которых жили первые старатели, добывавшие золотой запас могучей страны.

Потом  на вечной мерзлоте построили добротные двухэтажные дома, все получили обустроенные квартиры, в поселке появилась красавица-школа.

- Разрабатывая шахты, мы не раз находили бивни мамонтов, однажды наткнулись на голову носорога,   так мясо  под кожей было даже красное. Вот как умеет хранить  вечная мерзлота! - вспоминает Иван Яковлевич.

- А я всегда  в шахте любовалась на стены, в которых среди слоев промерзшей земли, глины  вдруг на глубине проходил слой голубого чистого прозрачного льда с  вкрапленными в него камушками  и комочками. Какой же  лютый холод  так быстро сковал их, что не успели они долететь до дна, - всякий раз думала, - добавляет Раиса Павловна. 

Уже потом, когда  приезжали в отпуск в Урусово и собирались за столом всей большой родней, непременно  заходил разговор  о золоте и всегда про то, что неужели нельзя им хоть крупинку его  украсть? 

- А я бы все равно утаила, куда-нибудь спрятала, - говорила одна.

«А я бы в волосы заплела!» - горячилась другая, золота в те времена никогда не видавшая.

Однажды в  очередной приезд их посетил зубник  из Порецкого и тоже настойчиво учил их, как ему золото переправлять. 

Но в поселке золотодобытчиков воров не водилось, никому не приходило в голову утаивать и прятать, их даже особо и не проверяли. Был единственный случай, когда парнишка, отслужив в армии,  приехал к отцу  с материка и стал здесь работать. Вот и набрал крупинок в тюбик из-под зубной пасты. И поделился с кем-то мыслью, как бы теперь его вывезти. Но вместо этого заработал  хороший срок – 7 лет тюрьмы. 

Иван Яковлевич проработал в шахте 25 лет. Его бригада всегда была передовой. Он имеет звания: «Почетный шахтер» и «Заслуженный горняк Советского Союза», награжден орденом Трудовой Славы третьей степени. Раиса Павловна за труд на Крайнем Севере получила орден Ленина, имеет звание «Ветеран труда». 

Став пенсионерами, они, как и все северяне, сполна померзшие на краю света, жилье себе выбрали на юге, в Краснодарском крае. Но стали там сильно болеть. И через 17 лет решили вернуться в родные места, о которых  поначалу так тосковали на чужбине.  Местом жительства выбрали город Ардатов и живут здесь вот уже 11 лет. 

С верой в Бога – вся жизнь

Всю жизнь Раиса Павловна верила в Бога. Это и помогало и даже спасало во многих жизненных ситуациях. Как северянам государство им выделило  однокомнатную квартиру в Кимрах Московской области. Они приезжали туда на два-три дня раз в год, чтобы оплатить квартплату. В очередной приезд легли  спать, и вдруг Раиса Павловна очнулась. Ее заставила встать мысль, что она не перекрестила на ночь дверь. Выйдя в прихожую, увидела, что из-под двери валят клубы белесого дыма. Вызванная милиция обнаружила у двери их квартиры  открытый газовый баллон. Так бандиты в те страшные девяностые «выкуривали» из квартир стариков и захватывали их жилье.

Еще один случай, который сама она называет искушением, мог бы изменить даже жизнь их детей и внуков. Из Краснодара они летели к дочери в Иркутск. Самолет сел на дозаправку в Красноярске. Пассажиры вышли и направились к аэропорту, чтобы минут сорок переждать. У Раисы Павловны  уже тогда  ноги были больные, ходила она с трудом, и шли от самолета они   последними. Вдруг видят лежит пакет, заглянули, а он набит долларами! 

- Мы потом родителей все пытали, какая ж там была сумма. Мама сказала, что до стольки она и считать не умеет. Папа наш сразу искушению поддался. А мама решительно: «Надо вернуть», - рассказывает Валентина Ивановна. - Стоят и спорят, почти ругаются над состоянием, упавшим им под ноги. Идет мимо молодой человек, мама его окликнула, несмотря на протесты супруга. Парень заглянул в пакет, огляделся  - никого вокруг, и сумерки быстро сгущаются. - Поделим на троих, - сказал не раздумывая. Теперь уж вдвоем насели на женщину, а она еще тверже: «Нет». Парень и говорит:  - С такими деньгами нельзя в аэропорт, убьют и ограбят. Давайте я их отнесу в самолет, а стюардесса потом объявит о потере.  - Правильно,  сынок, - сказала мама, отобрала у ошарашенного мужа состояние и отдала незнакомцу.  Когда самолет поднялся в небо, в нем не оказалось  того парня  с деньгами. Много лет потом папа укорял маму, ведь одним махом могли бы обеспечить детей и внуков на всю жизнь, купили бы всем квартиры, в первую очередь. А мама жалела того парня, его молодую загубленную жизнь, ведь  не к добру  ему те деньги достались. И теперь, по прошествии лет, из жизненного опыта видно, как мама была права, что не поддалась искушению. Возможно, благодаря тому поступку ее дети сейчас вполне обеспеченные и успешные, но всего в жизни добились сами. 

Там, где осталось сердце

Там, где над полярной мглой по-прежнему властвует, с легким шумом перекатывается северное сияние, красивее которого нет ничего на свете, нет больше прииска «Омолой» имени Г.Н. Власова, первопроходчика, обнаружившего здесь месторождение золота. Он перестал существовать в девяностые годы. И Юдины уезжали оттуда одними из последних. Люди просто собрали вещи, сели в самолет, а дома остались вместе с мебелью и той частицей души, что забрал север в свое владение вроде как незаметно, но навсегда. И это особенно чувствуют молодые, для кого Омолой стал единственной родиной, на которую им не приехать  уже никогда. Поселок золотодобытчиков – это особенное место даже потому, что здесь действовал сухой закон. Телевизоров не было, газеты приходили с месячным опозданием. Вся жизнь кипела в школе, в которой работали очень сильные учителя. Эта обособленность жизни многих сгубила потом там, на материке, в большой жизни, оказавшейся жестокой и несправедливой. Но многие  сумели пробиться. К примеру, корреспондент центрального телевидения С. Брилев был одноклассником одного из братьев Юдиных. Не потерялись  и братья Юдины. Анатолий Иванович – предприниматель, живет в Якутске. Николай Иванович  - генеральный директор Московской Сибирской компании в Иркутске, в этом же городе  управляющей рестораном до недавнего времени работала Валентина Ивановна. Год назад ей пришлось бросить работу и приехать в Ардатов, чтобы ухаживать за родителями.  Не так прост оказался север, вечная мерзлота незаметно высосала из организма силы и подорвала раньше времени  здоровье старших Юдиных, таких бесстрашных и сильных духом, однажды решившихся его покорить. 

Те, кто вырос на Омолое, создали сайт, выкладывают фотографии, пишут пронзительные стихи, посвященные  родному суровому краю, который им не забыть до конца дней. В одном из стихотворений, которое написала женщина, сегодня живущая в Америке, есть такие строки: «Мы севера свободного олени, взращенные на вечной мерзлоте».

В том поселке были собраны люди трехсот(!!!) национальностей, приехавших из разных концов огромной страны. Юдины были единственными представителями мордвы. Все жили  между собой в ладу, по-другому нельзя было в том суровом краю.

Валентина Коновалова.

«Известия Мордовии»