«С профессией определился еще в школе»

— С удовольствием отвечу на ваши вопросы: делать это приходится редко, чаще происходит наоборот: спрашиваю я, — следователь Октябрьского межрайонного следственного отдела Алексей Долганин, признанный одним из лучших сотрудников Следственного управления Следственного комитета России по РМ, отреагировал на визит журналистов «ИМ» дружелюбно. Правда, поначалу под профессионально-сосредоточенным взглядом лучшего следователя я ощущала себя представителем скорее криминальной, нежели пищущей, братии. «Специфика работы», — пояснил Алексей...

— С профессией определился еще в школе, а в университете полностью утвердился в выборе, — рассказывает Долганин. — Еще будучи студентом юрфака, пробовал себя в качестве юриста, но хотелось большего — восстанавливать справедливость, призывать к ответу тех, кто зарабатывал на жизнь противоправными способами. Масла в огонь подливали однокурсники. Многие уже тогда работали в правоохранительных органах, рассказывали о службе, обсуждали общие темы. Так я окончательно убедился, что бумажная работа не для меня, и в 2001 году поступил на службу в Пролетарский РОВД.

На молодого следователя сразу обрушилась масса работы. Грабежи, разбои, кражи — в производстве находилось в среднем 25 уголовных дел, два десятка которых оставались нераскрытыми.

— В то время такая ситуация наблюдалась во всей республике: сыграли свою роль лихие 90-е, когда львиная часть преступлений не раскрывалась вообще, — вспоминает Алексей. — Нагрузка — огромная, порой даже после дежурных суток мы не уходили домой. Но работа мне нравилась: было интересно взаимодействовать с оперативниками, отрабатывать версии, строить общение с подозреваемыми и потерпевшими. Правда, не скрою, через несколько лет в моей жизни наступил переломный момент, когда я серьезно размышлял над тем, стоит ли продолжать работать в милиции, и даже подумывал уйти «на гражданку». Но тут руководители Следственного управления при МВД по РМ предложили мне перейти на службу в отдел по борьбе с незаконным оборотом наркотиков, оружия и преступлений против личности, совершенных организованными группами. Здесь был уже совсем иной ритм работы, да и контингент более серьезный.

Алексею наиболее запомнилось расследование разбойных нападений на предприятия республики. Преступники демонстрировали своего рода профессиональное мастерство, практически не оставляя улик на месте происшествия. Когда их задержали, сотрудники следственно-оперативной группы не уходили домой двое суток, закрепляя доказательства для ареста подозреваемых. Впоследствии уголовное дело насчитывало порядка 30 томов.

По словам Долганина, в МВД он приобрел неоценимый опыт работы. «Вот отсижу, и мы с тобой еще встретимся» — такие угрозы поступали в его адрес не раз.

— Бывало, преступники звонили после освобождения из мест лишения свободы. Уверяли, что отсидели незаслуженно, — рассказывает следователь. — Однажды прямо на допросе подследственный достал из рукава припрятанное лезвие и перерезал себе вены, чтобы не подписывать показания. Еще был случай, когда представитель оргпреступности предлагал мне 100 тысяч рублей «за знакомство» с показаниями потерпевших и свидетелей.

Однако на расследовании сложных многоэпизодных дел Алексей останавливаться не собирался.

— Хотелось попробовать себя в работе по более тяжким уголовным делам, «раскрутить» убийство, а их подследственность к МВД не относится, — рассказывает он. — Поэтому я стал интересоваться вакансиями в Следственном комитете, и вскоре оказался в Октябрьском межрайонном следственном отделе. Приходилось слышать такие высказывания, что следователи при виде трупа теряют сознание, но в моей практике такого не происходило ни со мной, ни с кем-либо из коллег. Я сам выбирал эту профессию и хорошо осознавал, что придется работать в жестких условиях — рядом с кровью, болью, горем людей. В нашей профессии часто приходится выступать в роли психолога.

Иногда, чтобы найти подход к подозреваемому, приходится с ним и за жизнь поговорить, и чаю налить, и сигаретой угостить. Особенно сложно бывает с рецидивистами, которые десятки лет провели в колониях. Но случается и так, что под следствием оказываются в общем-то законопослушные люди. Никогда не забуду жителя Химмаша, у которого сын-выпивоха отнимал деньги, вынес все мало-мальски ценное из дома, а в конце концов закрыл родителя в комнате и запретил выходить. Закончилось все очень трагично: отец больше не мог терпеть унижения и убил великовозрастного отпрыска ударом ножа. Тогда нам удалось доказать, что мужчина действовал в состоянии аффекта. Ему дали условный срок. Он сам себя наказал на всю оставшуюся жизнь — убил, по сути, самого близкого человека... Тяжело было расследовать и сексуальные домогательства мужчины к собственной дочери. Девочка очень трудно шла на контакт, я опрашивал ее только в присутствии психолога...

На восстановление после такой напряженной работы обычно нет времени, признается Алексей. Октябрьский район Саранска — один из самых беспокойных, кроме того, отдел обслуживает еще и Кочкуровский район республики; убийства и тяжкие телесные повреждения, влекущие смерть, происходят довольно часто.

— В свободное время занимаюсь спортом, а в теплое время года стараюсь выехать на рыбалку, — говорит Алексей. — Обычно раскладываю удочки в Нижегородской области, в прошлом году побывал в Астрахани. Разбили там с друзьями палаточный лагерь... Это был самый лучший отдых в моей жизни, даже на заграничных курортах мне не удавалось так расслабиться. Живописные места, река, тишина — все это умиротворяет и восстанавливает душевное равновесие...