Старейший житель Саранска отметил 102-й день рождения
06.10.2010 12:50
Революция, НЭП, страшный июнь «Людям верилось в лучшее...»
«Я — счастливый человек», — говорит о себе Серафим Григорьевич. В самом деле: для того, чтобы поздравить почтенного ветерана войны и труда с днем рождения, в этом году вокруг него собрались 4 дочери, 11 внуков, 9 правнуков и 3 праправнука! И для каждого у долгожителя найдется теплое слово. Годы трудностей не смогли изменить доброго, отзывчивого человека...
Вместе с тем, Серафим Григорьевич далек от того, чтобы идеализировать прошлое. В далеком 1908 году он родился в селе Монастырское под Саранском: в обычной — не богатой и не бедной — крестьянской семье. Рано потерял родителей, которых ему заменили бабушка с дедушкой. Серафим так и называл их: мама и тятя...
— Мы жили трудом, — рассказывает долгожитель. — К любой работе, и в поле, и на подворье, я был приучен с детства. В наши-то дни людям живется куда легче: даже на заводе, на фабрике труд у рабочего не такой тяжелый, как у крестьянина той поры... Мужикам тогда даже земли не хватало — приходилось просить у помещиков.
Начала первой мировой войны Серафим Григорьевич не помнит: что говорить, ведь в 1914 году ему было всего 6 лет! Много позже о сражениях на полях «империалистической» он узнает от своего дяди — ветерана, раненого в боях с германцами. Очень смутно долгожитель вспоминает 1917 год: волна раскулачиваний обошла его скромную семью стороной.
— Мы жили трудом, — рассказывает долгожитель. — К любой работе, и в поле, и на подворье, я был приучен с детства. В наши-то дни людям живется куда легче: даже на заводе, на фабрике труд у рабочего не такой тяжелый, как у крестьянина той поры... Мужикам тогда даже земли не хватало — приходилось просить у помещиков.
Начала первой мировой войны Серафим Григорьевич не помнит: что говорить, ведь в 1914 году ему было всего 6 лет! Много позже о сражениях на полях «империалистической» он узнает от своего дяди — ветерана, раненого в боях с германцами. Очень смутно долгожитель вспоминает 1917 год: волна раскулачиваний обошла его скромную семью стороной.
До начала Великой Отечественной войны Серафим Григорьевич успел поработать и в поле, и в пожарной части Рузаевки, и в котельной рузаевской больницы.
— Жилось тогда уже легче, — вспоминает долгожитель, — людям верилось в лучшее.
Но ... наступил 1941 год.
Война и мир солдата Сафронова
Ветеранский китель Серафима Григорьевича украшает много наград. Орден Великой Отечественной войны, медаль «За отвагу» и множество славных солдатских регалий говорят сами за себя: боец не кланялся пулям. В декабре 1941 года он ушел на фронт. Двое суток состав с красноармейцами простоял под бомбежкой в Туле. Потом новобранцев бросили в бой.
— Приходилось непросто: техники, вооружения у нас было мало, — объясняет Серафим Григорьвич. — Помню, как форсировали реку рядом с разрушенным мостом, как вышли на сожженное село и попали под обстрел... Рядом со мной ранило санитарку. Пока я перевязывал «сестричку», пулей мне оторвало петлицу с шинели. Потом я повел санитарку к врачам — и тут разрывной пулей меня самого ранило в руку.
Четыре месяца солдат пролежал в госпитале в Серпухове, затем на целый месяц бойца отпустили на поправку в столицу Мордовии. Госпиталь располагался в старом здании12-й школы... После второго ранения в конце 1942 года Серафим Григорьевич был комиссован. Он вернулся в родное село Монастырское и снова трудился в колхозе, а перед пенсией — на хорошо знакомой ему железной дороге.
— Работал я тяжело, — говорит Серафим Григорьевич, — и за работу свою очень переживал. Отзывчивый был на помощь: ни в праздники, ни в выходные, если меня просили выйти, никогда от меня отказа не было.
«Живите в согласии»
— Жилось тогда уже легче, — вспоминает долгожитель, — людям верилось в лучшее.
Но ... наступил 1941 год.
Война и мир солдата Сафронова
Ветеранский китель Серафима Григорьевича украшает много наград. Орден Великой Отечественной войны, медаль «За отвагу» и множество славных солдатских регалий говорят сами за себя: боец не кланялся пулям. В декабре 1941 года он ушел на фронт. Двое суток состав с красноармейцами простоял под бомбежкой в Туле. Потом новобранцев бросили в бой.
— Приходилось непросто: техники, вооружения у нас было мало, — объясняет Серафим Григорьвич. — Помню, как форсировали реку рядом с разрушенным мостом, как вышли на сожженное село и попали под обстрел... Рядом со мной ранило санитарку. Пока я перевязывал «сестричку», пулей мне оторвало петлицу с шинели. Потом я повел санитарку к врачам — и тут разрывной пулей меня самого ранило в руку.
Четыре месяца солдат пролежал в госпитале в Серпухове, затем на целый месяц бойца отпустили на поправку в столицу Мордовии. Госпиталь располагался в старом здании
— Работал я тяжело, — говорит Серафим Григорьевич, — и за работу свою очень переживал. Отзывчивый был на помощь: ни в праздники, ни в выходные, если меня просили выйти, никогда от меня отказа не было.
«Живите в согласии»
Как ни трудно жилось после войны, вместе с женой Марией Андреевной Серафим Григорьевич вырастил сына и пятерых дочерей. Собственными руками для своей большой семьи он построил крепкий, красивый дом. Любое дело спорилось в руках ветерана!
— Сейчас папе не нравится сидеть просто так, — говорят о Серафиме Григорьевиче дочери. — Он часто повторяет нам: «Я бы и сейчас все что угодно смог по хозяйству сделать, да глаза и руки уже не те». А два года назад, когда ему сто лет исполнилось, он вовсю ухаживал за огородом!
О секрете своего долголетия Серафим Григорьевич говорит просто:- Как дожил до 102 лет? Ни разу не курил — потому и живу долго. И выпивал очень умеренно: по рюмочке на праздник — и хватит. Потом, и народ в наши дни был покрепче!
— Сейчас папе не нравится сидеть просто так, — говорят о Серафиме Григорьевиче дочери. — Он часто повторяет нам: «Я бы и сейчас все что угодно смог по хозяйству сделать, да глаза и руки уже не те». А два года назад, когда ему сто лет исполнилось, он вовсю ухаживал за огородом!
О секрете своего долголетия Серафим Григорьевич говорит просто:- Как дожил до 102 лет? Ни разу не курил — потому и живу долго. И выпивал очень умеренно: по рюмочке на праздник — и хватит. Потом, и народ в наши дни был покрепче!
Впрочем, сохранить бодрость духа и ясность ума долгожителю помог и характер: человек Серафим Григорьевич добродушный, открытый, приветливый.
— Живите в согласии, помогайте друг другу, советуйтесь друг с другом — так учил нас папа, — говорят его дочери.
— Живите в согласии, помогайте друг другу, советуйтесь друг с другом — так учил нас папа, — говорят его дочери.
И в 102 года ветеран любит спеть «Барыню», поиграть с дочерьми в «подкидного», поговорить с гостями. А каждый вечер включает телевизор и смотрит новости.
— Я счастливый человек, — повторяет Серафим Григорьевич. — Воспитал прекрасных дочерей, а посмотрите, какие у меня хорошие внуки, правнуки и праправнуки! Всех их я очень люблю.
«Мои годы — догнать и перегнать»
— Я счастливый человек, — повторяет Серафим Григорьевич. — Воспитал прекрасных дочерей, а посмотрите, какие у меня хорошие внуки, правнуки и праправнуки! Всех их я очень люблю.
«Мои годы — догнать и перегнать»
Сейчас долгожитель вновь принимает гостей. Чтобы навестить отца, одна из его дочерей, Александра, приехала из Санкт-Петербурга, вторая, Анна — из Нижнего Новгорода, третья, Надежда — из Оренбурга. Только дочь Екатерина живет с Серафимом Григорьевичем постоянно.
— Когда к тебе такое внимание, и чувствуешь себя хорошо, — говорит ветеран. — Вот и вам я хочу пожелать доброго здоровья, жить спокойно и не расстраиваясь, любить и беречь друг друга, помогать друзьям и знакомым! А мои годы — догнать и перегнать. И быть счастливыми!
— Когда к тебе такое внимание, и чувствуешь себя хорошо, — говорит ветеран. — Вот и вам я хочу пожелать доброго здоровья, жить спокойно и не расстраиваясь, любить и беречь друг друга, помогать друзьям и знакомым! А мои годы — догнать и перегнать. И быть счастливыми!
«Известия Мордовии»