«Попросился в Афган — там романтика, интересно»

В школе Славка Денисов был тихим, дисциплинированным. Все у тогдашних мальчишек было просто: школа, профучилище, армия.

К армии он готовился, тренируясь бегом по утрам. Не пил, не курил. Хотя и жили в городе, а держали корову, косили с отцом сено, управлялись по хозяйству.

Старшие товарищи возвращались из Афганистана, вечерами пели особенные песни — вот и все, что знал про войну в тот момент, когда оказался в городе Пяндж в Таджикистане. Скучно топать строевой, красить бордюры, подметать листву. Лучше попроситься в Афганистан — там романтика, интересно. И не просто проситься, добиваться пришлось. Удалось скрыть от особистов главное, что он у родителей единственный ребенок. Таких не брали. Попал Славка в десантно-штурмовую, маневренную группу, в которую отобрали 220 самых крепких, выдержанных парней. Полгода «учебки» минули, и все — назад дороги нет.

Задачи у штурмовой группы просты и понятны: как только там, в Афганистане, в какой-то точке наших ребят сильно зажмут, здесь, в Пяндже, объявлялась боевая тревога, десантников сажали в вертолеты и туда, на выручку, в самый огонь.

Дважды побывал в ситуациях, когда уже не надеялся, что выживет. Как-то прилетели под вечер, окопались возле кишлака. По сведениям разведки, душманов там должно быть не больше сотни, а их оказалось около двух тысяч. Их — 70 мальчишек, получивших приказ продержаться до утра. Они лежали, вжимаясь в чужую землю, вглядываясь в чужие, опасные сумерки. За рекой, всего в десятке километров, на нашей стороне засыпал город Пяндж, на дискотеке гремела музыка, люди веселились в своей обычной жизни.

Того неравного боя так и не случилось в ту ночь. Кто-то сверху договорился с бандой, может, деньгами, оружием откупились за жизнь 70 пацанов. Душманы к утру ушли в горы, не сделав ни одного выстрела. Но ту ночь, когда они прощались с жизнью, не забыть до конца дней.

В другой раз наших ребят на одной из точек зажали так, что не продохнуть. Трое суток без еды, почти без боеприпасов. Вертолеты, попытавшиеся прорваться сквозь огонь, тут же сбивали, умножая потери бойцов.

Было принято решение пробиваться пешком. Сделать подобный марш-бросок через горы под силу было только одному человеку — Славкиному командиру по прозвищу Бизон. Звали его Александр Петрович. Он служил в Афганистане с самого начала войны. Весь израненный, пьющий, но толковый командир. Любую операцию проворачивал с наименьшими потерями, жалел солдат-мальчишек. Вот и на этот раз Бизон двое суток их вел потайными тропами через афганские горы так, что в кишлаках даже собаки не залаяли.

В любой операции на него можно было положиться. А как только смертельно-опасное дело завершалось, напивался до беспамятства. Из вертолета его обычно вытаскивали на носилках.

В очередной раз как-то приземлились, все как обычно: задача выполнена, командир на носилках — готовый, поет, матерится.

А на аэродроме толпа генералов. Какой-то особо важный рассвирепел, раскричался, а Бизон послал по матушке и его и всех рядом стоящих.

После этого случая все наградные листы десантников дальше штаба не уходили, и стало понятно, почему он — вечный майор.

Пропьянствовав два-три дня, Бизон начинал гонять их по-черному. Не сразу они поняли, что делал он это не от похмельной злости, а чтобы живы остались, когда окажутся под смертельным огнем.

Родителям в Ардатов Славка все два года писал, что служит пограничником в Таджикистане. Насторожило их то, что как положено в ноябре он домой не вернулся. Служить пришлось до февраля, до конца войны и вывода наших войск. Когда советские войска выводили из Афганистана, вертолеты с десантниками в последний раз пересекли афганскую границу: места ушедших солдат на точках на некоторое время заняли пограничники, они прикрывали отход, чтобы не было потерь в эти последние дни. Там, на так называемых точках, все было оборудовано основательно, и столько всего настроено под землей, вплоть до складов с продовольствием. Все это осталось. Солдаты покинули свои места, даже не заправив кроватей.

— Так что мы из Афганистана ушли последними, — подытоживает наш разговор Вячеслав Васильевич, из сегодняшнего дня жалея все то добро, что было брошено в чужой стране. Ведь потом самим в перестроечные годы так нелегко жилось.

Как только состоялась торжественная встреча наших войск на теперь историческом мосту через Пяндж, за пограничниками прилетели вертолеты. В тот же день закончилась служба. Вымыли десантников в бане, тут же посадили в самолет и... по домам. Да, еще вручили грамоты, подписанные Горбачевым и по 3-4 грампластинки. Что за песни там были, Славка так и не узнал, послушать не довелось, поломались в дороге, на мелкие осколки разлетелись у всех, пока они возбужденные от сознания, что живы, что едут домой, покидали сумки в угол и радостно мутузили друг друга.

Домой, в Мордовию приехал 17 или 18 февраля. Первое время метался во сне, вскакивал. Потом прошло.

— Я не пил, не курил, не травил себя воспоминаниями, сразу пошел работать, — он сказал просто.

Уже дома через некоторое время ему вручили медаль. О том, что по мальчишеской дурости напросился на войну, никогда не жалел. Жалко ему только своего командира. Вячеслав почему-то думает, что этого двухметрового рыжего здоровяка Бизона уже нет в живых. Он, скорее всего, спился, ведь у него не было даже семьи, а душа сгорела на той чужой войне. К мирной жизни вряд ли он приспособился. Там, в горячих боях Афганистана не было у них роднее человека. Он был для них царь и бог, когда вел за собой в темень ущелий навстречу подвигу. А когда приземлялись на нашем аэродроме, для тех, кто с его помощью получал звания и повышения, он становился майором-неудачником, одержимым пагубной страстью.

После армии Вячеслав женился, построил дом. Растили они с женой Верой двоих детей. Не думал, что выпадет ему еще одно страшное испытание.

Дом загорелся среди бела дня. На счастье он оказался дома и вытащил своих детей из огня.

Пережить подобную трагедию нелегко. Нужно тоже мужество. Пришлось начинать все снова. Денисовы на несколько лет уехали на заработки в Москву, детей оставили с бабушкой. Снова начали стройку и теперь живут в новом доме. Дочка уже студентка, сын — школьник.

Афганская война осталась в прошлом, да еще в фильмах, которые Вячеслав любит смотреть и относится к ним не критически. Когда пропустит рюмочку, слушает песни тех лет, наивная романтика которых когда-то позвала советских мальчишек на войну. Такое теперь уж бывает нечасто, потому что под песни он всегда плачет. Нелегко вспоминать ребят, которые не вернулись с войны.