«Отец Родной»

Начиная с 1918 года, газету «Известия Мордовии» под различными названиями возглавляли люди разного характера и уровня образования, но все непременно были личностями.

В 1951 году газету «Красная Мордовия» переименовали в «Советскую Мордовию». Вместе с этим событием пришел и новый редактор, фронтовик и партийный деятель П.В. Шавензов — впоследствии кандидат исторических наук. Возглавлял нашу газету более 20 лет.

Этот человек был авторитарным, жестким редактором, но, как ни удивительно, бывшие сотрудники вспоминают о своем бывшем руководителе с теплотой.

20 июня Петру Васильевичу Шавензову исполнилось бы 95 лет.

Третий этаж для штрафника

Нам не довелось поработать под руководством знаменитого редактора сталинских времен, поэтому пришлось беседовать со старшими товарищами, которые знали П.В. Шавензова не понаслышке и сами на себе испытали тяжелую длань его стиля руководства. Сталинский стиль — это стиль ответственности за порученное дело, за провал которого можно было лишиться свободы. А, может, и головы. Поэтому с нарушителями дисциплины поступал весьма жестко. Петр Васильевич часто повторял: «Если кто серьезно подставил редакцию, выше третьего этажа не подниматься». Смысл: бухгалтерия, где штрафник получал увольнительный расчет, находилась на третьем этаже, а сама редакция — на четвертом.

Как ни удивительно, сотрудники о знаменитом Шавензове чаще всего вспоминают тепло, рассказывая о парадоксах в его методах работы с людьми. Это те сотрудники, которые выдерживали его требования.

Бывшие журналисты времен Шавензова всегда вспоминают о комичном, но характерном случае, который был присущ редактору. Один корреспондент сельскохозяйственного отдела (фамилию не назовем: человек он авторитетный) поехал в командировку. Собранный материал тянул на критическую статью, и председатель колхоза нашел дипломатический выход, пригласив гостя в столовую. Корреспондент немного выпил, пообедал и, пообещав несколько смягчить критику, уехал. Дома корреспондент через профессионализм перешагнуть не смог, и на полосу выдал деликатный, но все же критический материал. Печатное слово, даже с легкой царапиной, по сей день бьет по сердцу, а в 1960-х годах, когда по следам публикаций властями принимались определенные меры, слово могло сразить наповал.

Взбешенный председатель приехал в редакцию и рассказал, как в столовой принимал журналиста, а он, неблагодарный, написал столь жесткую статью. События приняли совершенно непредсказуемый оборот: редактор вызвал корреспондента и строго спросил:

— Сколько выпил в колхозе?

— Две трети стакана. Примерно 150 граммов.

Лгать Шавензову было бесполезно: так и казалось, что он видит насквозь. Редактор вынул из своего кошелька три рубля, подал председателю:

— Больше трех рублей он пропить не мог. А вы на что рассчитывали, купить нашего журналиста за 150 граммов водки? Так и знай: мы не продаемся.

Так, неожиданно для всех нахлобучку получил не корреспондент, а предколхоза, однако духоподъемное слово дошло и до своего сотрудника: «Тебе поллитровку поставили, ну, бывает, надо, — ты ставь в ответ две, но не позорь редакцию и себя, не живи на дармачка. Не на что купить — приди ко мне, объясни, у меня сейф вот рядом, найду на поддержание штанов. Я ведь о каждом все знаю, как отметился в районе и чем! — вспоминает ветеран журналистики Н.М. Мирская.

Отец большого семейства

Шавензов держал себя с подчиненными как строгий отец большого семейства. Да его заспинно и называли — Отцом Родным. Петр Васильевич мог по поступившему сигналу о загулявшем молодом сотруднике вызвать его и поговорить: «Девушка у тебя есть? Есть. Пора жениться — все-таки 25 уже».

— Да я пока не уверен в невесте...

— «Женись, несмотря ни на что. Если попадется хорошая жена, станешь исключением, плохая — философом». Сократ, между прочим, так говорил.

— Однако сам Сократ женился в 40, — возражал сотрудник. В те годы из столичных вузов и из Екатеринбурга (Свердловска) приходила в газету такая эрудированная молодежь, что на каждый аргумент могла найти сотню против. Шавензов гордился образованностью своего коллектива, но спорить с ним было бесполезно.

— Сократ не загуливал? — с сарказмом парировал редактор. Дальше следовала предпоследняя мера воздействия: приказ-пожелание жениться. Если не помогало, следовала высшая мера — третий этаж: — Так что, давай, женись, дружок. Сейчас я тебя контролирую один, а потом будем вместе с твоей супругой.

С супругами, девушками или женихами журналистов редактор знакомился лично. О семьях сотрудников газеты знал все.

Без внимания не оставались и дети сотрудников. Созданная при редакции комиссия посещала детские учреждения, школы — интересовалась, как учатся и ведут себя дети газетчиков. Такое «вторжение в личную жизнь» давало отличные результаты в воспитании: какому родителю хочется, чтобы его ребенок был последним, и дети журналистов вынуждены были учиться и вести себя в школе хорошо.

Вообще-то, такие комиссии должны были функционировать во всех коллективах. Это входило в систему коммунистического воспитания молодежи, но далеко не все руководители относились к системе с коммунистическим энтузиазмом. А Отец Родной, в смысле редактор Шавензов, выполнял свои обязанности честно, как в те годы говорили, по-коммунистически. Вторжение системы в личную жизнь создавало некоторые неудобства: ни дурака повалять, ни выпить лишнего, ни погулять где-то на стороне, зато человек никогда не чувствовал себя брошенным.

Всего один процент неправды

Все считали, что с Шавензовым работать было трудно, очень трудно, но его жесткая требовательность давала хорошую профессиональную и жизненную школу. Кровь из носа, но заявленный материал сдай вовремя, и чтобы эта статья, корреспонденция или репортаж были написаны качественно и главное — без искажения фактов. Такое требование редакторов в «ИМ» сохранилось по сей день. Он любил повторять: «Один процент неправды хуже ложки дегтя в бочке меда, может испортить самый интересный материал».Особо тщательной проверке подвергались критические работы. Петр Васильевич дружил со знаменитым фельетонистом тех времен Иваном Васильевичем Юровским. Так, даже дружба не мешала требовать с фельетониста документального подтверждения критических фактов в фельетоне, чтобы даже на один процент неправды не осталось места.

А за правду частенько приходилось бороться после выхода материала, если герой фельетона оказывался человеком близким к обкомовским кругам — «своим» человеком. Журналист мог пострадать. И.В. Юровский не боялся и говорил: «Шавензов всегда меня защитит, лишь бы не было того самого процента неправды. А неправду мы не допустим». Действительно, редактор никогда не позволял наказывать своих журналистов ни партийным, ни советским властям. Говорил: «Виноват — сам накажу, нет — значит, нет». Он единственный из редакторов тех времен, который мог возражать даже всесильному Первому секретарю Обкома КПСС П.Н. Елистратову.

Высший принцип

П.В. Шавензов был на фронте боевым офицером, политработником, что не мешало находиться на передовой. Он сам признавался, что на войне страшно, но за спины не прятался, не позволяла коммунистическая и просто человеческая совесть. На передовой четырежды ранен. Однако нет худа без добра. Подполковник Шавензов, находясь на излечении в эвакогоспитале, — школа № 9 г. Саранска — познакомился со своей будущей супругой Еленой Зиновьевной, майором медицинской службы, впоследствии заслуженным врачом МАССР.

К тому времени Петр Васильевич имел весьма солидные боевые награды: ордена Боевого Красного Знамени, Красной Звезды, медаль «За отвагу», которой очень гордился. Впоследствии уже за мирный труд получил орден Трудового Красного Знамени, два ордена «Знак почета» и медали мирного времени. Но больше всего ценил боевые награды, заслуженные кровью.

По воспоминаниям сына редактора Виктора Петровича Шавензова, в семье он оставался таким же строгим, добрым главой семьи. Много читал. Того же требовал от детей Маши и Виктора. Он часто повторял: «Не засоряйте библиотеку». Это означало, чтобы на полках находились только умно написанные книги, прививал детям хороший вкус на литературу.

Когда Виктору пришло время службы в Советской Армии, он ушел в войска, как все, хотя мог и избежать службы. Елена Зиновьевна в те годы была экспертом в призывной комиссии военкомата, да и звонка самого Шавензова хватило бы, чтобы сына освободить от службы. Но тогда был бы нарушен высший принцип Шавензовых — служение Отчизне.

Прошли годы. Коллектив газеты несколько раз обновился, но даже самые молодые журналисты знают об источниках формирования и развития мордовской школы журналистики и о П.В. Шавензове.